Вячеслав Букур - Тургенев, сын Ахматовой (сборник)

– Мартик, душка, вечер чудный, гуляй, гуляй!

Через две дороги, возле парикмахерской, показалась Вероника. Издалека она выглядела почти красиво. Мама Таисии подумала: вот сейчас девочка приблизится и будет видна ее некрасивая короста на лице. Но Вероника приблизилась, а лицо ее все еще казалось красивым, ибо было неиссякаемо радостным. Гомер навязчиво указывал, что боги могли красотой покрывать человека сверху, как светящейся золотой аэрозолью. Видимо, у великого певца были комплексы, мечта, наверно, была – о красоте, которую давали боги своим любимцам. Вот так радость покрыла коросту на лице Вероники.

– …заказала путевки… прелестная деревушка в Греции, – продолжала пылить словами Изольда.

Вероника бросилась тискать Мартика, как будто с младшим братом увиделась после долгой разлуки. Но мама брата Веронике так и не родила, и вот приходится тискать животное, а брат бы сказал: «Ты чего, дура, больно сжала?», но пес молчал, и усталость от тисканья переходила в опустошение.

– Пришлось весь город обойти, – с еще не погасшей радостью сказала Вероника. – Надо доплатить. Еще просят.

– Делать нечего, – с видом благородной матроны кивнула Изольда.

– Подешевле не получается, у них заказов много, оказывается…

– Ты просто поленилась торговаться, деньги-то не твои. – Изольда ворчала, но видно было, что она все-таки довольна. Тут же, повернувшись к матери Таисии, она сказала, чтоб не оставлять ее в недоумении: – Решила поддержать дочку, чтобы она постояла за себя. В новой школе ее дразнят Сало, а какое она сало, просто крепкая. Завидуют. Я даже деньги из педагогических соображений ей дала, чтоб мафию нашла… Побить, поучить немножко – ума добавить обидчикам, чтобы вели себя по-джентльменски с девочками. Отец бы мог заступиться, но послали на месяц в Грозный.

Вдруг мама Таисии подумала, что нужно ответом и молчанием понравиться этим людям, а то они найдут мафию, чтобы побить, поучить лично ее. И сквозь нарастающую боль в левой руке мама Таисии думала: повезло очень этому насмешнику, который назвал Салом Веронику, не умный, бедняга, но если б папа Вероники с ним разбирался, то… Мафия лучше, пожалуй! Левая рука превратилась в какой-то разрядник, посылающий огненные струи в сердце. А Изольда спросила:

– Что вы так побледнели? Может, вам валидолу дать?.. Дочка, сбегай домой, у бабушки на тумбочке сумочка…

– Нет, нет! – остановила их мама Таисии, стараясь говорить как можно мягче, добрее, стараясь их не рассердить. Ей было омерзительно видеть себя с такой неожиданной стороны – в виде испуганной курицы.

– Я понимаю, жизнь у вас тяжелая, столько нарожали. Но и у вас со временем все образуется. Можете со мной в Турцию поехать, будете, как мы.

Маме Таисии стало еще хуже. Левая рука начала с исключительной меткостью очередями поражать сердце. Мартик попросил, чтобы ему бросили камушки – он засиделся. Вероника и ее мать Изольда стали по очереди бросать всякие прутики под березу, и пес исправно бегал искать, загребая лапами, как лопастями, воздух.

Береза стояла, и в ней все было связано: ветки со стволом, который сам не понимал, где он переходил в корни, а корни строят неплохие отношения с землей, которая уживается со своей воздушной оболочкой, а атмосфера заигрывает с вакуумом, дающим место всем планетам, частицам и магнитным полям, – широкая душа!..

У мамы Таисии не было желания плавно перерастать в Веронику и Изольду, а также в бабушку Генриетту.

«14 мая 1996.

Очень много новостей! Во-первых, Веронику мама повезет летом в Грецию, чтобы полечить!!! Во-вторых, папу-капитана послали на войну в Чечню, а Вероника нашла мафию, чтобы проучить тех мальчиков, которые дразнят ее Сало. Мой папа считает, что с этого все войны и начинаются, с вражды людей… Папа думает, что если он сам будет долго говорить, то все придет в порядок, за это время проблемы сами отомрут. Главное – говорить долго, не дать протиснуться между словами ничему! Неприятные события не должны протиснуться между словами папы. И они потихоньку сами отомрут, эти неприятности!!!

– А на том свете мы спросим, кто убил Листьева? – спросила у родителей Маша.

– Зачем? Мы и так будем все знать, – ответил папа.

Я решила написать тарелку с портретом Листьева: может, ее в магазине дорого продадут! Мне нужно накопить денег на резиновые сапоги на сплав – старые стали уже малы!»

Все развалины биографий похожи друг на друга, руины – они и есть руины, но все-таки души-то до превращения в руины были уникальны, и порой на бесформенных обломках психики можно наткнуться на тончайший таинственный орнамент.