– Маш, вы о комплексах проходите в подростковом центре? – спросила Таисия. – С каждой войны с комплексами приходят.
Мама Таисии переносила на тарелку лицо Ахматовой: так водила кисточкой по дну тарелки, будто прибывает скорый поезд.
Продолжая накладывать ветвистые струи волос, мама сказала:
– С любой войны люди приходят изуродованными – и телом, и душой. Но сейчас… можно Димону намекнуть, чтобы сходил к психологу.
– Димону вообще ничего не светит. Александра познакомилась с милиционером… – Маша осеклась: «Вот я какая, опять чуть не проболталась, обещала ведь Александре молчать».
Но мама яростно вкручивалась кисточкой в тарелку. Просто как-то странно, в этот момент образ милиционера совместился с Ахматовой, она только начала удивляться, а он уже пролетел мимо.
«Ну, о главном писать пока не буду – кругом много народу. И Маша торопит на треньку. До вечера, старик!»
Таисия любила мечтать и рассуждать. А Маша всегда хотела побеждать только в борьбе. Напрасно Таисия старалась походить на Машу в жизни!..
Может, хоть в дневнике это выйдет? Нужно лишь побольше ставить восклицательных знаков.
«11 мая, вечер.
Так устала на треньке, что не могу ничего написать о главном! Завтра напишу!!! Точно!!! А сейчас про то, как мы с Машей встретили Веронику, ее маму Изольду и бабушку Генриетту!
Кстати, у нас тоже есть бабушка и дедушка. Они живут в другом городе на улице Свердлова возле дворца имени Чкалова! А мы живем на ул. Чкалова возле дв. Свердлова. Никто не заметил этого совпадения!
Я Машу толкнула в бок: здороваться или нет с Вероникой, Изольдой и Генриеттой? И Маша сказала: „Надо“. И мы первые поздоровались, а Вероника, Изольда и Генриетта не ответили. Они прошли с таким видом, будто мы хотим отобрать все, что они из Турции привезли».
Тут Таисия вспомнила, что надо становиться умнее – как мама с папой.
И дописала:
«Это называется путанье цели и средств. Деньги – средство. И Турция – тоже. Но мама Вероники и ее бабушка перепутали все местами!!! Прямо зла не хватает, как всегда повторяет Маша. Но зла и не должно хватать, его пусть всегда будет мало!»
«12 мая 1996.
Я хотела написать о главном, но теперь это уже не главное. Алеша Загроженко мне нравится, это само собой. А теперь главное – про жилетку».
Таисия стала записывать, какой умный Загроженко! В перемену он гонялся за девчонками с мелом: за Таисией, Ириной и Наташей. И чтобы никто не догадался, он Наташке черканул по рукаву один раз, Ирине попал вообще в волосы, а у Таисии всю жилетку сзади замелил. Мама, конечно, была недовольна, потому что ничего не понимает. «Сейчас же сними и замочи жилетку!» Как же ее снять, если жилетка доказывает ВСЕ! Так ясно это… А мама крик подняла: «Я кому сказала! Сними сейчас же – в грязи утонем». «Нас какая-то сила неодолимая влечет в грязь», – услужливо добавил папа, машинально перелистывая французский словарь.
Как же так – снять, думала Таисия, без жилетки как чувствовать, что он справа налево и сверху вниз тщательно все закрасил?..
Таисия решила по-горбачевски: должен быть консенсус. «Снять, но замочу потом, а сейчас тарелку распишу. Это и есть мой консенсус».
Хоть жилетка и лежала в углу, Таисия все равно ее чувствовала. И не нужно специально было о ней думать, она сама думалась…
Таисия взяла тарелку и стала писать портрет Пушкина. Недавно родители помогали ей написать сочинение по Пушкину. Почему родители ничего не понимают в жилетке, хотя все понимают в Пушкине?
В это время в жизнь вклинился брат Петр. Таисию прямо в пот бросило, когда он захохотал над своими шутками. Этим он походил на молодого Пушкина. Но тем, что опустошил холодильник, наоборот, не походил на Пушкина. Вместе с Петром сидел и хохотал его друг Виталя, громко рассказывая, как отлично идут дела:
– С директором мы уже вступили в завершающую стадию борьбы. Он фирму чуть не погубил. По всем признакам он в отчаянии. Не платит нам зарплату – его ответный удар.
Петр должен ехать в командировку в Екатеринбург – к генеральному директору. Чтобы окончательно свалить местного директора, Пете нужно сто тысяч на дорогу. Если семья сейчас ему их выделит, то в случае победы он их, конечно, вернет.
При словах «сто тысяч» мама уронила тарелку. Тарелка не разбилась. Но это ей подсказало, что можно сделать рисованные красивые трещины. Мама резко подобрела и дала сыну щедрой рукой две банки тушенки.
– А сто тысяч, сынок, ты у друзей займи!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу