Пол Остер - Мистер Вертиго

– Не говоря уж о том, что там одна мелочь.

Мастер было засмеялся, но от смеха боль усилилась, и он замолчал. Он посидел так, собрался с силами, а потом, без всякой связи с предыдущим, взглянул мне в глаза и произнес:

– Через три дня мы должны были быть в Нью-Йорке.

– Древняя история, босс. Через день мы будем в Голливуде.

Мастер долго молча на меня смотрел. Потом вдруг потянулся и взял мою руку в свою.

– Ты стал таким, какой есть, благодаря мне, – наконец сказал он. – Разве не так, Уолт?

– Конечно, так. Я был черт знает чем, когда вы меня нашли.

– Я хочу, чтобы ты знал: это работает в обе стороны. И я стал таким, какой есть, благодаря тебе.

Я не знал, как на это ответить, и потому промолчал. В его голосе и словах мне послышалось нечто странное, и я вдруг перестал понимать, что происходит. Не скажу, будто я испугался – во всяком случае, не тогда, однако в желудке вдруг что-то вздрогнуло, затрепетало, а у меня это всегда было знаком воздушной тревоги. Я знал, что когда начинается это фанданго, это значит: ветер вот-вот переменится.

– Не бойся, Уолт, – продолжал мастер. – Все будет хорошо.

– Хочется верить. Вы на меня так смотрите, что у кого угодно коленки затрясутся.

– Я просто думаю, вот и все. Обдумываю ситуацию самым тщательным образом. Не из-за чего волноваться.

– Я и не волнуюсь. Коли вы на меня не наезжаете. Чего это мне волноваться?

– Ты ведь мне веришь, Уолт?

– Конечно, верю.

– И сделаешь для меня все, не так ли?

– Конечно. Вы и сами знаете.

– Вот и отлично. Заберись еще раз в машину и достань из бардачка револьвер.

– Револьвер? На кой он вам? Бандиты-то смылись. Тут только мы с вами да ветер, да и то такой, что и ветром-то не назовешь.

– Не задавай лишних вопросов. Сделай, как я говорю, и достань револьвер.

Был ли у меня выбор? Вероятно, да, был. Вероятно, мне следовало отказаться, и тогда все закончилось бы иначе. Но я не посмел ослушаться мастера – только не тогда, только не в тот раз. Ему понадобился револьвер, и мое дело было его достать. Потому, не говоря больше ни слова, я полез в машину.

– Благослови тебя Бог, Уолт, – сказал мастер, когда через минуту я подал ему револьвер. – Второго такого мальчишки нет на всем белом свете.

– Только осторожнее, – сказал я. – Он заряжен, а нам только несчастного случая не хватало.

– Подойди поближе, сынок, – сказал он, похлопав ладонью по земле рядом с собой. – Садись, выслушай, что я скажу.

Я начал жалеть о том, что послушался. Сладкие нотки в голосе мастера всегда предвещали недоброе, и, конечно, сесть-то я сел, однако в желудке уже будто вращалось тележное колесо и к горлу подкатился комок. Мастер был белый как мел. На усах висели мелкие капельки пота, руки дрожали, его лихорадило. Но взгляд оставался твердый. Вся сила, которая еще жила в мастере, сосредоточилась в этом взгляде, и он не отводил его от меня, покуда не договорил.

– Выслушай меня, Уолт. Мы влипли в дрянную историю, и нужно теперь выбираться. Выбираться быстро, иначе конец обоим.

– Может быть. Но сейчас-то нет смысла двигаться, хоть подождем, пока спадет жара.

– Не перебивай. Сначала выслушай до конца, потом скажешь.

Он на мгновение замолчал, облизал пересохшие губы, но слюны у него почти не было, так что легче ему не стало.

– Нужно вставать и идти. Это само собой, и чем дольше мы сидим на месте, тем хуже. Беда в том, что я не в состоянии ни вставать, ни идти. Ничего не поделаешь. А к тому времени, когда сядет солнце, я ослабею еще больше.

– Может, да, а может, и нет.

– Никаких «может», умник. Потому, чтобы не сидеть зря и не терять драгоценное время, я кое-что придумал.

– Да-а, и что же?

– Я останусь, и ты пойдешь один.

– Выбросьте из головы. Я без вас с места не двинусь. Я когда-то дал вам такое слово и намерен его сдержать.

– Это делает тебе честь, малыш, но так ты только наживешь себе новые сложности. Нужно идти, а со мной далеко не уйдешь. Посмотри же фактам в лицо. Сегодня мы были вместе последний раз. Ты это знаешь, и я это знаю, и чем раньше мы перестанем ходить вокруг да около, тем нам же лучше.

– Мне не лучше. Дешево вы хотите меня купить.

– Тебе не хочется меня оставлять. Не потому, что ты думаешь, будто остаться твой долг, а потому, что тебе жалко бросать меня одного в таком состоянии. Тебе не хочется, чтобы я страдал, и я тебе благодарен. Значит, ты хорошо усвоил мои уроки. Но я предлагаю выход, и если ты поразмыслишь, ты поймешь, что это лучший выход для нас обоих.