Галина Ежова: Выставка собак

— Мы так с тобой хорошо жили, так хорошо жили — все пятнадцать лет, — продолжая рыдать, говорил он. — Спасибо тебе, спасибо, — он стал целовать ее руки, — что ты сделала из меня человека… Ведь только благодаря радости, которую я приносил тебе, я стал в следующей жизни человеком, и если бы не ты — может быть, перевоплотился бы в какую-нибудь жабу…

Она в ужасе смотрела на него. Тридцать лет назад умер ее любимый ньюф… И тридцать лет назад, в этот же день, родился ее нынешний муж…

— Но ты не всегда была права! — внезапно, подняв голову, с обидой в голосе вскричал он. — Тебе нравилось со мной гулять, тебе нравилось, что люди любуются мной, но ты гуляла со мной мало! Мало! Мало! Утром и вечером — по полчаса! Это же не гулянье, а издевательство! Я целыми днями сидел дома, ждал тебя, мучился, ловил каждый звук, доносившийся из-под двери… Ты сажала меня на диету, кормила каким-то отвратительным сухим суррогатом, а мне хотелось объедков, которые валялись на улице. Тебе что, было их жалко для меня! А сама ела вкуснейшую копченую колбасу, конфеты, тортики и говорила, что для меня это вредно! Ты мыла меня в ванной раз в месяц, а это очень вредно для собаки: я терпеть не мог мыться, у меня от этого портилась шерсть! А ты этого не понимала!

Он замолчал, дрожа и утирая слезы, а затем, с неожиданной обидой и злостью добавил:

— И если я перевоплотился в человека, неизвестно еще, кем ты станешь в следующей жизни. Может быть, за свои грехи будешь, как я, собакой!

Она замерла, в ее подсознании всплыло труднопроизносимое и малопонятное для нее слово «метемпсихоз»…

— Но нам все же было хорошо вместе тогда, ведь правда? — сказал он. — И мы должны быть снова вместе — теперь уже в этой жизни… Это судьба…

Ночью он спал, как убитый, и утром продолжал спать непробудным сном. Она его не будила: ничего, если один раз проспит на работу… Она ходила по квартире на цыпочках — тихо, как мышка, — и собирала вещи — ее личные вещи, самые необходимые, без которых нельзя было обойтись… Сложив вещи в сумку, она написала записку — самую необходимую, без которой нельзя было уйти: «Ключи оставила в почтовом ящике», — и закрыла за собой дверь.

Приближался ее день рождения… и она поехала к родителям — на дачу. Сосед-профессор, казалось, уже все знал…

— Здравствуйте, — приветливо поздоровался он с ней. — Я слышал, вы снова свободны, как птица… Может, зайдете вечерком ко мне на огонек? У меня сегодня почему-то очень грустное настроение. В этот день, ровно сорок шесть лет назад, умерла моя любимая болонка… Я иногда так тоскую по ней…

— Что?! — воскликнула она. В голове, как молния, пронеслись мысли: «Сегодня ей сорок шесть… Ровно сорок шесть лет назад умерла его любимая болонка… Неужели в прошлой жизни она была… его собачкой?»

— Ну нет, с меня хватит! — ледяным голосом произнесла она. А затем, окончательно взяв себя в руки, добавила: «Пошли вы все на фиг!» — и, провожаемая удивленным взглядом профессора, ушла к себе в дом.