Юлия Черных: Выставка домашних животных

Порой я летаю во сне. Ветер свистит, теребит волосы, облака влажными перьями гладят мне лоб и щеки. Насколько хватает глаз, расстилаются поля с игрушечными домиками ферм, или город, или лес, который стремительно приближается, так, что я начинаю различать каждое дерево.

Я всегда лечу вниз.

Я падаю.

Над центральным входом Битцевского конноспортивного комплекса над флагами держав Галактического союза переливалась черно-зеленым надпись «Фестиваль домашних животных». Возле ворот было не протолкнуться. Я бросил свою «соточку» у причального столба и спрыгнул на тротуар.

Пройдя контрольный пункт — биометрия, прозвонка, рентген (когда брали отпечатки пальцев, я невольно напрягся, но дежурный отослал их в базу не глядя), — я ступил на территорию комплекса.

Марина сказала: «восьмой ангар, пятьдесят второе стойло», самый дальний угол.

Возле конюшен я остановился покурить. Стоял, грелся на солнышке и рассеянно наблюдал как из платформы, украшенной яркими спиральными кляксам, словно игрушечные солдатики выпрыгивают мирдонцы в парадной форме.

Пахнуло ароматным дымком, и над моей головой шумно вздохнули. Я посмотрел наверх и увидел жирафа, который высовывал морду в маленькое окошко. Рядом показалась вторая морда, куснула первую за ухо и пристроилась рядом.

— Привет, ребята, — сказал я. — Сахара у меня нет, так что не обессудьте.

Вторая голова посмотрела на меня с укоризной. Внутри снова вздохнули, из оконца потянулся дымок. Жирафы мотнули ушами и скрылись.

Восьмой ангар, разбитый на две секции фанерными перегородками, оказался возле леса. У второго входа пара долговязых нодов выгружали клетки с чириками, похожими на антилоп с крылышками. Третий нод, кругленький, в роскошной чешуйчатой шубе, держал на поводке молодого леопардона. В другой руке у нода была трость, на ручке которой плавно поводила крылами огромная сонная бабочка.

Марина стояла внутри и наблюдала, как пятирукий баргастрайтер, подбадривая себя специальными терминами «майна!», «вира!», «заноси угол», устанавливал столб с кормушкой. Рядом с ней переминался с ноги на ногу королевский пятирогий жираф в роскошном ошейнике, расшитом каменьями. С ним и с Мариной я познакомился прошлой зимой, они ездили на гравилифте мимо моего окна. Мирзой Бен Адамас Хуран-оглы — полное имя жирафа — жил в пентхаусе в оранжерее. Эксцентричный камерунский миллионер завещал Мурзику все свое состояние. Опекунский совет нанял Марину присматривать за жирафом и платил неплохие деньги. Участие, а особенно победы на выставках оплачивались особо, поэтому Марина не упускала возможности вывести Мирзоя Бен Адамаса на люди.

Ознакомление с разнообразием живой природы основательно расширяло мой кругозор, и я охотно откликался на приглашение составить Мурзику компанию.

— Аллес, хозяйка, — сказал баргастрайтер, забив последний болт. — Принимай работу.

— Мастерство, — сказал я уважительно. — Его не пропьешь.

— Но и не купишь, — баргастрайтер выжидающе посмотрел на Марину.

— Сейчас, сейчас. Конечно. Вот, этого хватит?

Того, что она дала, хватило бы, чтобы пропить любое незатейливое мастерство. Баргастрайтер присвистнул: «Камкхон в Ваших руках, мадам» — и удалился. Я мельком подумал, что пятирукие ребята с Байгастры слишком быстро переходят на экономный режим метаболизма.

Посреди секции на полу высилась куча зеленых веток. Мурзик сунул морду в листву, Марина сняла ошейник, сунула мне в руки и безжалостно затолкала жирафа в стойло.

— Успеешь еще пожрать, — сказала она сердито. Мурзик обиженно фыркнул и запрял ушами.

Я повертел ошейник, разглядывая украшения. Накладки из шелково поблескивающего чароита, разноцветных турмалинов и капелек лунного камня складывались в необычный орнамент. Венчал композицию огромный овальный кошачий глаз необычного зеленого оттенка. «Зрачок» глаза завораживал, гипнотизировал. У меня закружилась голова и сделались ватными ноги.

— Дай сюда, — Марина бесцеремонно вырвала у меня ошейник и положила его в чемоданчик. Я несколько удивился ее грубоватому тону, не так уж мы близки. В отместку подсмотрел код на шифр-замках: домашний адрес, очень удобно. Впрочем, заметно было, что девушка не в себе. У нее были красные заплаканные глаза, она нервно расхаживала по ангару.

Возле кучи веток у Марины подвернулась нога, она вскрикнула и упала на ворох листьев.