Джон О`Хара - Свидание в Самарре

Быстро собралась толпа, в которой были и приятели Джулиана. Они перепугались, некоторые даже пустились наутек, отчего Джулиан еще больше пал духом, но на них не разозлился. Он обрадовался, увидев, что Бутч и Картер не убежали.

— Расходитесь, господа, расходитесь, — говорил мистер Джует. — Я сам справлюсь.

Люди стали медленно расходиться, чего и ждал Бутч. Он подошел к Джуету и спросил:

— Что он натворил, мистер?

— Ты еще спрашиваешь! Ты прекрасно знаешь, что он натворил, — ответил Джует.

Бутч пнул Джуета ногой и побежал, а за ним бросился Джулиан. Они вылетели из магазина и помчались налево, зная, что Лефлер, полицейский, обычно дежурит возле суда на площади, справа. Они пробежали одну улицу, другую, третью, пока не очутились возле грузовых пакгаузов.

— Господи, в жизни столько не бегал, — заметил Бутч.

— Я тоже, — сказал Джулиан.

— Молодец я, что лягнул его, — похвастался Бутч.

— Еще бы! Не сделай ты этого, я бы до сих пор там парился. Интересно, что бы мне было?

— Не знаю. Наверное, отправили бы в исправительный дом. А теперь и меня отправят, — добавил Бутч.

— Правда? — обрадовался Джулиан.

— Что нам делать? — спросил Бутч.

— Не знаю. А ты как думаешь?

— Понимаешь, если ты явишься домой — в магазине ведь знают, кто ты, — если ты придешь домой, там уже, наверное, сидит этот Лефлер, полицейский, и ждет тебя.

— Думаешь, сидит? — усомнился Джулиан.

— Конечно. Он тебя арестует, а судья отправит тебя в исправительный дом, где ты пробудешь до тех пор, пока тебе не стукнет восемнадцать лет.

— Честное слово? — спросил Джулиан.

— Точно.

— Я не хочу в исправительный дом. Я лучше убегу, чем сяду туда.

— Я тоже, — согласился Бутч. — Я ведь тоже преступник.

— Почему? — удивился Джулиан.

— Я преступник, потому что лягнул Джуета. Я теперь такой же преступник, как и ты.

— Ни в какой исправительный дом я не поеду. Меня не поймают и никуда не отправят. Я убегу прежде, чем меня туда запрут, — повторил Джулиан.

— Что же нам делать? — спросил Бутч.

С минуту Джулиан думал. Прямо на их глазах составлялся поезд. Маневровый паровоз собирал со всех концов склада вагоны и подавал их на путь, возле которого они сидели.

— Может, влезем в товарный и уедем подальше? — предложил Джулиан.

— А кто его знает, куда он идет. С углем-то известно куда, и слезть можно у Гавани, а просто с грузом — кто его знает.

— Все равно надо что-то делать, — упорствовал Джулиан. — Иначе нас засадят в исправительный дом.

— Это верно, но зачем лезть в товарный, если не знаешь, куда он идет, — продолжал сомневаться Бутч. — Может, прямо без остановок до Филадельфии.

— До Филадельфии без остановок! Ты с ума сошел. Ни черта в поездах не смыслишь, что ли? Остановится, будь спокоен. Воды в паровоз нужно набрать, так? Вагоны то прицепляют, то отцепляют, верно? Верно? Да и плевать нам, куда он идет. Лишь бы не попасть в исправительный дом. Знаешь, что там делают?

— Нет.

— Нет, знаешь. У них там попы, католики, они бьют ребят и заставляют каждый день в пять утра ходить в церковь. Мне об этом говорили.

— Кто тебе говорил? Кто? — спросил Бутч.

— Многие. Я знаю точно. Это рассказывал человек, которому известно все про исправительные дома, но я не могу назвать его. Поедешь? В Филадельфии мы будем продавать газеты. Я бывал там и видел, как ребята нашего возраста торгуют газетами, а мы чем хуже? Даже младше нас. Я видел совсем малышей — спорить готов, им было не больше девяти с половиной, — они продавали газеты в «Белвью-Стрэтфорде».

— Ну да? — опять усомнился Бутч.

— А вот да, — утверждал Джулиан. — Спорить готов, ты и понятия не имеешь, что такое «Белвью-Стрэтфорд». Где он находится?

— Всем известно, что в Филадельфии.

— А что это?

— Не знаю. Всего знать нельзя.

— Видишь? Не знаешь. Это — отель, где мы всегда останав… — Джулиан внезапно сообразил, что в эту поездку в Филадельфию ему не придется жить в «Белвью-Стрэтфорде». — Одним словом, едешь со мной?

— Ладно.

Они подождали, пока поезд тронулся, и тогда залезли на переднюю площадку тормозного вагона. Раза два в дороге им пришлось вылезти, и в конце концов их поймали, передали железнодорожной полиции в Рединге и ночным поездом доставили в Гиббсвилл. Бутч Дорфлингер-старший и доктор Инглиш ждали их на платформе, когда поезд пришел на станцию в Гиббсвилл. Старший Дорфлингер много, пожалуй, даже чересчур много раз упомянул, что его сын характером весь в отца, был доволен и даже чуть гордился им. «Всего двенадцать лет — и уже катается на товарных. Ну и дети нынче пошли, а, док?» Планы его были вполне определенны: как следует выпороть Бутча и заставить его ежедневно сопровождать фургон, в котором развозят продукты.