Инна Александрова - Свинг

Теперь девять вечера, мы пьем чай на терраске, а Марс уже отправился «по делам службы». «Слушай, — говорит Катя, — ты заметила, как вели себя продавцы на строительном рынке?»

— Заметила, — говорю я. — Заметила, что обои продавали русские парни и хотели обдурить нас на две сотни. Покрытие на пол продавали кавказцы и вели себя корректно.

Будем надеяться, что брака в кусках не окажется.

— А знаешь, почему кавказцы были обходительны? Они — прирожденные торговцы. Знают: если кинут покупателя сегодня, завтра к ним никто не придет. Менталитет.

— Кать, но до перестройки все жили как-то по-другому.

— Хочешь сказать, одинаково? Неправда. И до перестройки жили по-разному. Кто-то ютился в коммуналке, кто-то — в отдельной трехкомнатной; кто-то сидел на хлебе и картошке, кто-то ел хорошую колбасу. Как говорил Райкин, ел «дефицит»… Все зависело от близости к партаппарату, от наличия блата. О! Блат великая сила!..

— Катюша, ну а теперь, когда все можно купить, от чего все зависит?

— От денег, ума, хитрости, смекалки и… везения. Но никак не от нации.

— Ну, как же не от нации, если те же англичане, французы, немцы не живут так позорно. Они облизывают каждый клочочек своей земли.

— Этому есть объяснение.

— Какое?

— Наше общество после семнадцатого года стало шибко фанатичным. Таким оно остается и по сию пору. Мы — догматики и нечувствительны к противоречиям и чужому мнению. Если раньше этот фанатизм выражался в развешивании коммунистических лозунгов, то теперь — в непристойной рекламе. Поменялись ориентиры. И знаешь все отчего? Оттого, что во власти никогда не было людей, правителей, которые бы ценили не только собственную жизнь, но и чужую. Жизнь людей всегда ценилась и ценится в копейку. Мы во всем пограничная нация: и земледельцы, и кочевники, и христиане, и мусульмане. А у пограничников какая профессия? Везде и во всем искать врага. Вот и ищем. А такая психология ничего позитивного дать не может. Европа объединяется, работает на благо своего обывателя, мы же работаем на оборонку. Мы друг в дружке ищем врага, и это уже тоже на генетическом уровне. А потому — разъединяемся, расцепляемся, разваливаемся. Люди, человечество могут достичь чего-то только тогда, когда все вместе. В кулаке.

Знаешь, Лина, чем ниже — тем проще, откровеннее. Но даже на самом низу словами о непреодолимых обстоятельствах, ограблении и прочем люди стараются закамуфлировать нежелание работать, думать, что-то предпринимать. Мы по-дурацки живем, у нас много препонов, но ведь если мужик под тридцать собирает бутылки и на это живет — это тоже осознанный выбор. Это тоже о чем-то говорит. Мы, общество, тут же все ему прощаем, объясняем его состояние, жалеем, боимся осудить. А ведь пока не хотим себя осудить, пока в целом страна бессудна — она и губительно безрассудна.

Лев Николаевич Толстой, Линочка, еще в начале прошлого века предупреждал революционеров, что если к власти допустить низменные элементы, то по прошествии нескольких десятилетий страной будут править уголовники. Под низменными элементами писатель имел в виду, конечно, не простых людей, а людей без традиционной духовности. Вот они-то, эти люди, теперь и правят. А потому наверху у нас — мафия, внизу — остатки культуры.

И еще. Комплекс неполноценности сидит в нашем дремучем национализме. Национализм — эгоизм нации. А ведь мы либо ничего не делаем, либо делаем плохо. Да, в каких-то областях — оборонке, космосе — есть несомненные успехи, но зимой — каждую зиму! — замерзают в квартирах люди. У нас месяцами не получают даже мизерную зарплату, не едят досыта. А власти, которую выбираем, все по фигу. Наши главные враги — реставраторы и националисты. Коммунистическое мировоззрение биологически исчерпало себя, но на смену ему идет, да уже пришла! государственно-патриотическая идеология, которую используют все, кому не лень. А у власти поразительно короткая память: за респектабельным фасадом ничего не хотят видеть.

И еще самое главное — нас сжирает зависть. Зависть к более умным, успешным, старательным. Нам неважно, что у нас сдохла кобыла. Важно чтобы сдохла она у соседа. И, как ни странно, эту черту в нашем человеке поддерживает православная церковь. Смелость, самостоятельность, моральная и материальная состоятельность провозглашаются грехом. Покорность, смирение, молитвенная праздность, иждивенчество — добродетелью. Стадная ненависть ко всему, что как-то выделяется, и сейчас присутствует в жизни. Особенно это проявляется в глубинке, где человек больше на виду. Там «продвинутый» либо сгорает, либо его уничтожают. Вот потому никак не развивается фермерство, умирает, спивается деревня. Тот, кто своим примером показывает, что можно жить иначе, — смертельно опасен. Такие всем мешают. Но мы не хотим, не хотим знать о себе правду!..