Хосе-Мария Гельбенсу - Вес в этом мире

Прекрасный день, чистый, прозрачный. Надеюсь, тебе по душе эта перемена погоды. Ты уже позавтракала? Ты хорошо спала?

Честно говоря, я не очень-то отдохнула, спасибо.

А я, напротив, спал, как малое дитя, но когда проснулся, мне стало грустно без тебя. Ты ушла спать сюда, в гостиную? Жаль, что не вернулась. Так приятно просыпаться вместе…

Я предпочла перебраться в эту каморку, которую ты называешь спальней для гостей: не хотелось будить тебя. Ты спал, как младенец, сладко и со спокойной совестью, так что я решила не нарушать твой покой.

А что могло обеспокоить мою совесть? Или ты имела в виду свою? Только не говори, что тебе плохо. A-а, вижу, вижу — твоя совесть неспокойна, та belle [23] Моя красавица (фр.). .

Нет, мне не плохо. А что касается твоего замечания, позволь сказать тебе, что, откровенно говоря, оно не отличается ни тактом, ни тонкостью чувств.

Тактичность, чувство меры, воспитание — зачем говорить об этой сейчас?

Затем, что это приятные вещи. Уважение к чувствам, забота, внимание… эти вещи делают жизнь приятной, разве ты этого не знал?

Если тебе не понравилось такое начало, я могу выйти, снова войти и начать разговор по-другому. Ну что, сделать это?

Пожалуйста.

Bonjour tout le monde! [24] Добрый день всем! (фр.).

A-а, дорогая, ты здесь? Прекрасный день, не правда ли? Прекрасные дни следуют за прекрасными ночами. Ты уже завтракала?

Да ты просто хулиган.

Ну, я не буду больше переигрывать эту сцену, потому что голоден, а чтобы проснуться окончательно, мне требуется запах тостов.

Думаю, пока ты завтракаешь, я пойду прогуляюсь поблизости.

Ты оставишь меня в одиночестве? Сегодня?

Ты дашь мне возможность делать то, чего хочу я?

Самое лучшее, что ты можешь надумать, — это остаться еще на денек, потому, что ты можешь это сделать, а еще потому, что после стольких дискуссий и стольких проблем тебе будет как нельзя более кстати день полного расслабления. Все это время ты была очень напряжена — не знаю, насколько ты сама это ощущала, — из-за того, что тебе так не хотелось вытаскивать на свет божий суть твоей проблемы. Но сейчас все прояснилось. Нет, я имею в виду не решения, а ситуацию. А что касается решений… теперь это всего лишь решения, а не сомнения и не туман. Останься. Это пойдет на пользу твоему духу.

И твоему телу, верно?

Не надо разграничений, прошу тебя. Все смешалось воедино, и что же? В этом есть смысл.

Прости, я не хотела уязвлять тебя. Просто я думаю о других вещах. Нынче ночью, пока ты спал, я размышляла. Мне забавно слышать, что все решено. Ах, учитель, как же далеко ты ушел.

Я не трогался с места.

Ты прав. Это я ушла, а не ты.

Я говорю вполне серьезно: я просто не могу поверить, что ты снова начинаешь пережевывать то же самое.

Это не то, что ты думаешь. Это… просто не верится, что ты можешь настолько не понимать. Решения принимают или очертя голову, или на основе определенных выводов. Во втором случае это тяжелее, потому что приходится принимать решение на ясную голову, а не впопыхах, когда тебя подталкивает настоятельная необходимость; а ясность мысли — это говорил ты сам, и, похоже, об этом забыл — это рана, которая не заживает никогда. Я умею переносить боль, но она страшит меня, она не нравится мне, да и никому. Даже Господь Бог в горькую ночь ожидания, перед тем как его схватили и распяли, взмолился: «Отче, если возможно, пронеси чашу сию мимо меня».

Кощунство.

Я не богиня, я всего лишь женщина; я не пытаюсь равняться с ним — я только констатирую, что мне тяжелее. Разве это кощунство? Мы, люди, не имеем того, что есть у богов, и потому принимаем сочувствие и сострадание. Но твоего сочувствия у меня нет, потому что сегодня ночью ты ослеп и больше не видишь меня.

Похоже, все рушится.

Для тебя.

Скажи мне, что ты собираешься делать?

Если бы я знала…

Мой совет: поезжай.

Забавно. Вчера я почти готова была поклясться, что ты ревнуешь к Армстронгу.

Даже если и так.

Это что — великодушие?

Это логика.

Логика убивает тебя.

Нет, не меня; мне, дорогая, эта территория хорошо знакома. Она убивает тебя, потому что ты не умеешь ценить ее. Логика холодна, да, но императивна. Проблема заключается в том, что, когда она начинает говорить, одновременно она и принимает решение. И если тебе не хочется входить, ты пропала.

Но логика — только часть философии.

Не увиливай. Ты отлично знаешь, что ты имела в виду, сказав, что логика убивает меня. Логика как способ упорядочения жизни, логика как образ жизни, верно? Ты имела в виду мою жизнь, а не философию. Так вот, эта логика вошла и в твою жизнь. Теперь ты знаешь, что в любом случае твоя супружеская жизнь обречена. В любом случае — вот что говорит логика. И это тебя выводит из себя, потому что возможностей выбора только две: или ты принимаешь это, или обманываешь себя. Принять означает разорвать связь — по крайней мере, совместное существование; не принять означает предать себя обману, а по этой дорожке ты будешь скользить все дальше и дальше. А теперь скажи мне, разве эта ситуация не убедительна, разве она не приводит тебя к необходимости сделать определенные Выводы? Сомнениям больше нет места. Дальше — только действие.