Анна Матвеева - Девять девяностых

Лина пошла в школу, представилась тетей. Математичка оказалась прелестнейшей — как из девятнадцатого века. Длинная юбка, волосы зачесаны кверху, бледные пальцы в мелу.

— Не знаю, что делать с вашим Иваном, — развела руками учительница. — У него сплошные двойки! На контрольных пишет только свою фамилию на листе, и ту — с ошибкой. Но ведь он не умственно отсталый. Нужно сидеть с ним дома — и упрямо решать задачи, одну за другой!

Вечером Лина позвала Ваню в кухню, где светлее. Раскрыла учебник. Мальчик послушно сгорбился над тетрадью, от него пахло горьковатым п о том. Так пахнут осенние цветы — бархатцы.

— Читай условия, — велела Лина.

— «Призвал царь к себе Ивана и велел помочь ему поделить свое царство:

„Вот тебе карта. На ней всё мое государство, как на ладони. Я на старости лет хочу пожить с Царь-девицей спокойно и потому оставляю себе только 54/90 от своего государства. А остальную часть надо разделить между моими четырьмя сыновьями, чтобы каждому осталась одинаковая по размеру часть. Ты уж их не обижай, Ванюша!“

Пошел Иван со своей бедой к Коню-Горбунку.

Что же посоветовал ему Конек?».

Лина обрадовалась, что задачка такая легкая, но Ваня смотрел в учебник несчастным взглядом.

— Видишь, — решила подбодрить, — задачка про тебя. Про Ивана…

— …дурака, — уточнил мальчик.

Лина смутилась.

— Что мы с тобой примем за единицу?

— Не знаю.

— А ты подумай.

— Не хочу.

— Хорошо, я подскажу. За единицу мы примем всё государство.

Она объясняла решение, думая, что на самом деле, скорее, государство принимает свой народ за единицу. Точнее, за ноль.

Но вслух спросила:

— Ты понял? Сколько осталось всем детям?

— Тридцать шесть девяностых.

— И как узнать, сколько достанется каждому?

Ваня молчал. Глаза у него были не голубые, как у Валерия, а ярко-синие.

— На что нужно разделить тридцать шесть девяностых?

— Не знаю.

— Сколько сыновей у отца?

— Да не помню я, сколько сыновей у этого отца! Мне… на этого отца, и на его сыновей, и на коня этого горбатого! В гробу их всех видал, в белых тапках!

Лина заплакала. Занятие окончилось.

А утром, за завтраком, Ваня сказал вполголоса:

— Девять девяностых.

Лина не сразу поняла, о чем он. Но потом просияла — правильно!

— Только надо еще дробь сократить, чтобы ответ был точным. Девять девяностых — это у нас сколько?

— Не знаю, — сказал Ваня. — Одна десятая?

Они занимались теперь каждый вечер, по крошечке отгрызая от каждой из наук. С другими предметами у Вани было не лучше, английский просто отсутствовал — мальчик даже алфавита не знал. Зато он начал разговаривать с Линой — рассказал, как мечтал увидеть мумию в Мавзолее, пока отец не обозвал его идиотом и не объяснил, что эта мумия не имеет никакого отношения к Египту. Рассказал, что умеет ловить мух на лету, — ему нравится, как мухи щекочут лапками ладонь. Рассказал, что деньги он воровал у Лины для того, чтобы отдать долг отцу — Валерий обещал вычесть из него всё потраченное в Москве на репетиторов. Что маму он любит, а отца ненавидит, и желает ему смерти, и представляет эту смерть в подробностях. Что младший брат очень болен, и поэтому родителям не хватает любви на обоих своих детей. Что бабушка раньше любила его, а теперь не хочет даже видеть — ведь он плохо учится и друзей у него нет. Их никогда, за всю его длинную жизнь, не было.

А Лина рассказывала ему, что она очень скучает по своему любимому мужу, который погиб так нелепо и глупо. Что она часто видит во сне умильную морду Льва — он так ловко выпрашивал куски за ужином! Что у нее никогда не будет детей, хотя она еще совсем не старая. Что некоторые вещи нельзя ни отпустить, ни пережить — и время лишь добавляет боли, ведь ты начинаешь забывать тех, кого любил больше всех на свете. Что она потеряла не только одну семью, но и другую, и не может вернуться в город, где живут ее мама и папа. И что научиться решать задачи с дробями — это очень-очень важно, пусть Ваня этого пока и не понимает.

В октябре вернулись из Москвы его родители — Валерий пришел с коробкой конфет и медленно опустил ее на стол.

— Это то немногое, что я могу для вас сделать, — сказал он с ненавистью. — Я вам благодарен.

Конфеты были самые нелюбимые — «Грильяж». В детстве Лина думала, что их делают из гвоздей.

Ваня собрался вмиг и ушел, не взглянув на Лину, — возможно, боялся увидеть, как она плачет. Или же он просто торопился — спешил домой, к родным людям и стенам.