Ляман Багирова - Смородинка (сборник)

Счастье как необычность начиналось тогда, когда приезжала тетя. Узенькая, ладная женщина с пышной грудью и громким голосом. Было удивительно, в каких недрах этого упруго танцующего тела помещался такой зычный глас. Но, как бы, то, ни было, тетя вносила с собой аромат легкомыслия, веселья и азарта. Приехала тетя — значит, прощай надоевшая манная каша по утрам и неизменный сон после «Спокойной ночи, малыши». Прощай размеренность, здравствуй, страсть! Режим летел к черту, мама с отчаянием хваталась за голову, папа с опаской наблюдал за вакханалией любимой сестры, и только Дина прыгала от счастья. Каждая вещь, любое дело наполнялось заветным радостным смыслом, каждое утро было утром праздника. «Брызги шампанского» называл тетю папа, с какой-то тайной завистью. Мама стоически улыбалась и пыталась вернуть своей квартире, а, в особенности, кухне прежний девственный вид. Сделать это было архисложно. Девственность не возвращается! К тому же трудно предугадать момент, когда она вновь будет осквернена. Тетя была неистощима на выдумки и совершенно неожиданно ей могла прийти в голову идея настрогать новый салат, покроить новую кофточку или испечь воздушное пирожное под умопомрачительным названием «Поцелуй сильфиды». При его торжественной подаче на стол мама бледнела, представляя себе квадратные метры кухни, щедро усеянные мукой и пятнами крема. Пирожное и в самом деле было воздушно-сильфидным, тетя расцветала от похвал и уверяла, что сразу же после чая, «все уберет с Диночкой на кухне». Она говорила это искренно, и не ее вина, что постоянно находилось какое-нибудь новое занятие. Очень любила Дина нахождение этих увлекательных занятий, начиная от походов по магазинам и заканчивая подготовкой к домашнему маскараду. Да, что маскарад! Даже приготовление уроков с тетей выглядело как феерия. Особенно страстными были дебаты по поводу «Тараса Бульбы». Дину, которой нужно было побыстрее выучить статью учебника, подсекал тетин темперамент.

— Читай и рассказывай! — восклицала тетушка, и принималась яростно раскатывать тесто. Тесто хлюпало, подбиралось в комок, словно пытаясь убежать, но неумолимая скалка тети настигала его и крутила во все стороны. Священнодействие над наполеоном тетя не доверяла никому. Со стороны могло показаться, что дух неистового полководца по неизвестным науке причинам вселился в тридцатисемилетнюю женщину, и вдохновляет на приготовление торта его имени. Как бы то ни было ни одно семейное торжество не обходилось без тетиного наполеона. Но перед повестью Гоголя стушевывался даже торт. Самым бурным было обсуждение измены и смерти Андрия.

— Чушь пишут в твоих учебниках! — сердилась тетя, подкидывая тесто на скалке. — Разве человек виноват, что он полюбил девушку!

— Но, — робко возражала Дина, — она же была полячка.

— Э-э! — презрительно отмахивалась тетя. — Кто смотрит на нацию, когда любит? Тем более, значит, он любил ее по-настоящему. Знал, что она дочь врага, знал, что нельзя, а все-таки понес ей хлеб. Мужчина!

— Тетя, что ты говоришь?! — горячилась Дина. — Он предал своих, перешел на сторону врага, и он — хороший?!

— Слушай, ты совсем дура, или рядом стоишь? — кипятилась тетя. — Я, что, сказала, что он прав? Я сказала, что он не виноват, что полюбил девушку. Ты, что не видишь, что он совсем другой, не такой как отец и брат. У него душа другая с самого начала была. Нежная. Твой Гоголь-Моголь написал же об этом. Ты, что — только учебник читаешь? Чему вас в школе учат? Гоголя не читаете, а учебник по нему читаете!

— Тогда его не надо было убивать? — Дина начинала сомневаться.

— Нет! — зычно возглашала тетя, и у Дины ухало сердце. — Он военный преступник и должен был быть казнен!!!

Сраженная этим непонятным, но неумолимым доводом, Дина замолкала и широко раскрывала глаза.

— Не понимаешь?! — сокрушалась тетя, причем взгляд ее говорил, что мышление Дины оставляет желать лучшего. — Он же военный человек, мог выдать все военные тайны, расположение войск. Говорят, «чужой промахнется, а свой в своего всегда попадет». Его Тарас убил, чтобы своих спасти. Нет хуже врага, чем бывший друг.

— Но это же все из-за полячки. — Дина проникалась тихой ненавистью к красавице-панночке, сгубившей Андрия.

— Эй, девушка, ты меня слышишь, или нет?!! — Пласт наполеона, увлекаемый скалкой, с визгом взвивался в воздух. Какая скалка?! В руках тети она превращалась в копье Дон-Кихота, а бедное тесто — в ветряные мельницы! — Он ее полюбил, понимаешь?! Ай, ни черта ты не понимаешь! Любовь — это, это… любовь! Э-э-э, иди, учи свой учебник!