Ляман Багирова - Смородинка (сборник)

Когда в Баку дует ветер, как никогда лучше ощущаешь вечность. Особенно ясно она чувствуется в пустынных селеньях Апшерона близ моря. Сотни и тысячи лет назад такой же ветер перекатывал тяжелые волны и поднимал бури песка на этой выжженной солнцем, соленой любимой земле.

…Старая женщина с отекшими ногами медленно ступала по нагретому за день песку. От него остро пахло йодом, и запах этот крохотными иглами пронизывал измученные астмой бронхи.

«Сдала ты, Тамара, — усмехнулась женщина самой себе. — Ноги тебя не слушаются. А ведь раньше…»

Раньше Тамара была Томной Томой. Так шутя называла ее мать, когда была в хорошем настроении. Имя обещало стройное порывистое тело, загадочный блеск глаз и веселые искорки в волосах. Фигура действительно удалась, волосы тяжелой непослушной копной с трудом смирялись перед самой крепкой расческой, а блеск в глазах был скорее напряженным чем пленительным. Иногда в них появлялось что-то обволакивающее и нежное. Тогда мать легко шлепала Тамару по крепкой руке и смеялась:

— Так бархатно не на меня будешь смотреть!

Сколько Тамара не помнила себя, мать всегда вставала засветло. Во дворе их небольшого дома она аккуратно бороздила грядки, рыхлила в руках комковатую землю и высаживала рассаду болгарского перца и баклажанов. Когда появлялись всходы, мать аккуратно прищипывала лишние побеги, чтобы растение не тратило сил на сочную матовую зелень, а отдавало их упругим черным и зеленым плодам. Зато как было весело набирать в подол поспевшие глянцевитые баклажаны и толстые яркие перцы. Мать пекла их на прокопченной решетке, которую аккуратно размещала на маленьком примусе, и все сокрушалась, что не удается вырастить помидоры. Они требовали больше ухода, а может другой земли.

Мать осталась вдовой в неполные 37. Жизнь ее за отцом была хоть и трудовая, а все же веселая и сытая. Тамара помнила как в день ее рождения, 27 сентября, отец приволок откуда-то большого рыжего барана и длинный куст розы с пыльными розовыми цветами.

— Ну, вот, доченька, — весело обьявил он, выкопав ямку, — тебе сегодня исполняется 5 лет. Эту розу я посажу здесь в твою честь. А из барана сделаем шашлык.

— Ой, папочка, не надо, не надо шашлык. Посмотри, он не хочет, он такой красивый.

— Кто красивый?! Баран?! Да он будет просто счастлив стать шашлыком в день рождения моей замечательной дочурки. Это ты у меня красавица. Вот так. Посыпь землей. Это роза сорта «Мадам де Сталь». А мы назовем ее в честь тебя «Мадемуазель… нет, царица Тамара!» А, как тебе?!

Баран задумчиво посмотрел на розу и принялся жевать серо-зеленые листья.

— Папа, посмотри, барашек розу ест. Он голодный? А можно я ему мою кашу дам?

— Ах, ты моя умница. Отец трепал Тамару по смуглой щеке.

— Ты моя самая красивая, такой как ты не найти и в раю, — напевал он старинную песню, подвязывая виноградники.

— Ты моя самая красивая, такой как ты не найти и в раю, — напевал он, правя статьи по биологии.

— Ты моя самая красивая, такой как ты не найти и в раю, — напевал он, когда за ним пришли ночью.

Он умер под следствием в 38-м. Мать, осунувшаяся и побледневшая до прозрачности, прошелестела тонкими губами:

— Слава Богу. Не мучился.

И это было все. Все, что слышала Тамара от матери об отце.

И все же он остался с ними. В посеревших от времени и от беспрестанного вытирания их тряпками комоде и круглом столе, в штопаной зеленой скатерти с бархатными фестонами, в этажерке с отцовскими книгами, в вазонах с разноцветными фиалками на окне его комнаты, в иссохшем материнском теле, в ее ночной тоске и измученном любовью сердце.

«Мадам де Сталь», — усмехнулась женщина, перетирая в руках пушистые листья бессмертника. Он упругими волнами стлался по песку. — А, ведь прижилась здесь английская красавица. По вкусу пришлась ей соленая каспийская почва. Не роза, а загляденье!

Еще долгие 22 года появлялись на ней чудесные бутоны. Издалека они напоминали растрепанных красавиц в розовых платьях с серебряными воланами. А потом на темных листьях выступили блестящие точки, будто капли пота на утомленном лице. Мадам де Сталь, Царица Тамара устала пить соленые соки апшеронской земли. Прощайте, розовые платья с серебряными воланами!

Тамара благодарно обвела глазами серо-зеленые кустики бессмертника и полыни. Отец называл их настоящими маленькими хозяевами соленых песков — галофитами.