Федор Ошевнев - Компенсация

— Да как ты только посмел домой уйти? — вскричал начальник УВД, едва услышал про неоконченные распечатки. — Взыскания захотелось?

— Чего там — взыскание, когда меня вчера почти что уволили, — скорбно произнес Кузнецов. — Я вот тут, тезисно, изложил… — И протянул вчерашний рапорт, скромно ожидая, пока полковник милиции, нацепив очки, ознакомится… да, по сути, с жалобой.

— Ну и?.. — хмыкнув и отложив два листа на скрепке, поинтересовался тот. — Чего, собственно, хочешь?

— Немногого. Я понимаю, что помогать мне новый начальник вряд ли будет. Так пусть хотя б не мешает! На свои совещания не дергает, заданиями кадровыми не грузит… К форме прицепился, вернее, что без нее работаю. Ему-то какая половая разница? Ну и за языком чтоб следил.

— Что ты так близко к сердцу рабочие моменты принимаешь! — попенял полковник. — Глупо! Подумаешь, матюкнулся кто-то для связки слов… А за остальное — переговорю. Но чтоб завтра распечатки за оба дня как штык! Иди, начинай обзвон радио… Стоп-стоп, чуть не забыл! Срочно приветственный адрес в стихах подготовишь — нужный нам человек, держи, вот его данные. Ох, и не вовремя Крикуленко из обоймы выпал — обязательно чего упустите…

Но как раз с этим — по крайней мере, в отношении своей персоны — пресс-секретарь не был согласен категорически. Все три последующих дня он трудился почти в автономном режиме, лишь дважды в сутки, докладываясь начальнику УВД (кстати, известившему Кузнецова, что его начальнику даны «необходимые указания»), а перед убытием в город и по возвращении в родные стены извещал о своих перемещениях секретаря ОК. С Мильченко же только коротко здоровался, случись встретиться в коридоре, и наблюдая сухой кивок.

Однако наутро дня четвертого в кабинете Андрея возник капитан Подгорнов, курирующий линию боевой и физической подготовки плюс следящий за соблюдением-исполнением графика нарядов кадровиков.

— Ты помнишь, что сегодня дежуришь по личному составу? — деловито осведомился он.

— М-м-м… А ведь и правда, — нехотя признал Кузнецов. — Слушай, а как же быть, если ночью вдруг ЧП и мне «служебку» готовить придется? Вы-то — к утру отписались и при любом режиме на боковую. А я сейчас каждый день, и даже по воскресеньям, на радиопередачах завязан. Стало быть, потом никуда уйти не смогу…

— Не мои проблемы, — сразу отбоярился Подгорнов. — В графике есть? Есть… Расписывался? Гляди, вот твоя министерская…

— Да ведь это еще без учета усиленного варианта составлялось, — запротестовал было пресс-секретарь.

— Ничего не знаю. За тебя пахать никто не собирается — и так всего раз в месяц в наряд ставят.

— Блин… Придется к Мильченко идти, — в раздумье произнес Андрей.

— Ха! Не советую, — предупредил Подгорнов. — Во-первых, он тебе после позапозавчерашнего точно навстречу не пойдет. А во-вторых, каждый смотрит в свой тазик, и если даже кого будут за тебя нагинать — всякий рогом упрется!

— Ага, конечно. А двое суток подряд, да без сна, да при сегодняшней нагрузке?

— Кому сейчас легко? — философски процитировал капитан одно из любимых изречений подполковника Крикуленко. — И вообще: что ты, раньше времени, волну гонишь? Глядишь, ничего за все сутки и не разразится: продрыхнешь дома до утра, в благости…

— Как же! Раз, помнится, за ночь целых четыре происшествия скопом, так после едва не разорвался! С одной стороны, Степан Григорьевич наседает: живо проблемную статью на стол, и приветственный адрес срочно, и поздравительный приказ давай, а с другой — он же: почему со «служебками» копаешься?

— Это, один черт, все разговоры в пользу бедных, — подытожил Подгорнов дискуссию. — Бывай!

«И все-таки попытка — не пытка, — поразмыслив, решил пресс-секретарь. — Пойду, доложу, а заодно и подстрахуюсь»… — и — на всякий случай — стал переодеваться в милицейскую форму.

— А-а-а, Андрей Михайлович, заходите! — встретил его Мильченко на словах радостно, но с постной физиономией: видать, накрутил-таки двойному заму хвоста начальник УВД. Руки подполковник майору не подал, присесть не пригласил. Но при общении уже не тыкал. — И что же вас нынче ко мне привело? Вроде все желания исполнены, от коллектива вывеской индивидуальных задач отгородились… Или же я опять в чем-то провинился?

— Ну… Не совсем так, — слегка смутился Кузнецов от неприкрытого ерничанья преобразившегося начальника. Артист, однако!

— А как именно?

— Да я по поводу дежурства по личному составу. Вы же в курсе, что если какое ДТП на личном транспорте случится, суицид или, там, применение-использование оружия, то от кадров служебные расследования проводятся…