Лариса Кравченко - Земля за холмом

Он вторгся к ним в дом стремительно и безоговорочно.

Сначала прибежал Коля-ординарец и стал уговаривать маму пустить на квартиру «нашего гвардии майора».

— Мы ненадолго. Мы только перегрузимся…

Майор пришел поздно, когда стемнело и грозно ворочающиеся за окошком танки угомонились на ночь.

— Будем знакомы. Плотников.

— Но у нас нет отдельной комнаты, — извинялась мама. — Если в столовой — пожалуйста…

— Подходит! — сказал Плотников. — Коля, сюда — мой аккордеон!

Вместе с аккордеоном Коля приволок огромную баранью ногу.

— Мамаша, вы бы нам сообразили чего-нибудь, чтоб шкворчало. Дров надо? Дрова — организуем!

Маме ничего не оставалось, как взяться за большой нож.

Итак, он живет у них в столовой уже педелю.

Грязи нанесли на сапогах — жуткое количество, а отмыть полы нет никакой возможности. Все ходят и ходят разные военные, и Аркадий Михалыч всех усаживает за стол. Коля носит на стол бутылки с трофейным сакэ, а мама все моет посуду, и жарит бефстроганов, и говорит, что устала от этой ненормальной жизни.

По утрам, уходя в школу, Лёлька вылезает из своей комнаты в окошко, чтобы не шагать через столовую по головам спящих мужчин. Даже на полу в кухне спит Коля-ординарец! И никаких уроков Лёлька не готовит эту неделю — Лёлька танцует танго.

…«В темную ночь…» — грустно выводит аккордеон. Аркадий Михалыч осторожно ведет Лёльку в узком проходе между столом и буфетом. Пол здесь шершавый, и танцевать трудно — вся краска сбита каблуками военных. (Пройдет десять лет, и папа так и не удосужится покрасить полы в столовой. Так и останутся они своеобразной памятью о сорок пятом годе, и Аркадии Михалыче в том числе.)

Папа, вообще, в восторге от Аркадия Михалыча, еще бы — сколько тостов за победу они провозгласили вместе! А маме Аркадий Михалыч, кажется, не очень-то правится. Во всяком случае, они все спорят на религиозные темы. Они так спорят, что лицо Аркадия Михалыча становится ожесточенным, а мама вся раскраснеется и разлохматится. А потом Аркадий Михалыч спросит что-нибудь Лёльку врасплох на эту тему, вполне логичное, и Лёлька ответит: да, конечно. И тогда Аркадий Михалыч ужасно радуется:

— Вот видите, Леночка уже маленькая атеисточка! (Почему-то он зовет ее Леночкой, а не Лёлькой.)

А Лёльке эта религия сейчас совсем ни к чему. Хотя всю свою жизнь она очень усердно ходила с бабушкой в церковь и даже влюбилась там однажды, в страстной четверг, в мальчика из правительственной гимназии. В церкви хорошо стоять и сочинять стихи — главное, никто не мешает. И все-таки Лёлька бесповоротно покончила с ней совсем недавно, в сентябре, когда отец Семей произнес глупую проповедь: вот вы танцуете сейчас с советскими военными, а о душе своей не думаете, совсем как Иродиада, которая вытанцевала себе голову Иоанна Крестителя на блюде! Лёлька, конечно, возмутилась: какая связь между ней и Иродиадой!? И перестала ходить в церковь по воскресеньям, принципиально.

Когда Аркадий Михалыч танцует с ней, Лёлька чувствует — он далеко где-то мыслями и забывает о ее присутствии. И тогда Лёлька осмеливается взглянуть на него снизу вверх, из любопытства. Резкий профиль и прядь волос с проседью, хотя ему всего двадцать шесть! Человек и его большая жизнь, для Лёльки неведомая. Она захлестывает их дом, как половодье, — эта чужая жизнь, и существует в нем независимо со своими делами военными.

В обед был забавный случай с каким-то черно-смуглым капитаном монгольского типа. Лёлька не поняла толком, что у них там произошло. Кажется, танки Аркадия Михалыча погрузились по случайности в состав, поданный для части того капитана. Капитан прибежал объясняться.

— Пей! — категорически предложил ему Аркадий Михалыч.

Наверное, капитан не мог отказаться. Он хватил с сердцем один из стаканов с желтоватым сакэ — и вдруг что-то закричал по-своему, и схватился за наган — едва его успокоили! Оказалось, впопыхах Коля выставил на стол похожую бутылку с маминым винным уксусом! Неизвестно, что подумал капитан. Может быть, он решил, что его хотят отравить в этом подозрительном эмигрантском доме? Во всяком случае, он ушел взбешенный.

Завтра танки майора Плотникова наверняка погрузятся и эшелон уйдет.

Сегодня прощальный вечер.

Мама собирает со стола тарелки и несет на кухню.

Стрелка на круглых стенных часах стоит между четвертью и половиной двенадцатого. Ну, конечно, приготовить уроки она сегодня опять не успеет, и завтра придется сдувать их на переменках у девчонок!