Лариса Кравченко - Земля за холмом

Во втором отделении пел школьный хор — девочки в белых блузочках: «Калинка, калинка, калинка моя!..» Военные дружно аплодировали и улыбались, а девчонки умирали от счастья.

И вообще теперь перед Лчепской школой постоянно курсируют военные. Они даже залетают на уроки, и директор ничего не может сделать, наверное, он не знает, как держать себя с ними! Открывается дверь, заходит в класс простодушно улыбающийся сержант: «Разрешите присутствовать?» С Матильдой Марковной по домоводству — «дурно». Она, наверное, решает, что пришли проверять ее методы кройки и шитья!

А у Маргариты Павловны из параллельного класса — потрясающий роман, хоти все считали ее совсем старой девой! Пришел с Армией друг ее юности, с которым расстались они, когда он уехал с родителями в Россию в тридцать пятом, когда уезжали кавежедековцы. И теперь она собирается за него замуж и поедет к нему в Хабаровск! Маргарита Павловна ходит по школе счастливая, в нарядных блузках, и всем ставит пятерки.

Из класса одна только Ира не влюблена в военных, она делает вид, что презирает их. За ней ^хаживает студент Боря Сурков с третьего курса, каждый день после школы он ожидает ее на углу около китайского киоска, и она идет с ним через весь город, надменно немножко, в своем бежевом пушистом жакете, и Борис несет ее портфель с книжками. А дома у Иры все нормально, и папашу ее не забрали, как других, хотя он-го как раз, как Лёлька понимает теперь, — настоящий капиталист. И у них на квартире, так же, как у всех, стоят военные из самой комендатуры! И папаша помогает им в чем-то по хозяйственной части… Ира говорит, что не обращает на них никакого внимания — у нее есть Борис, и вообще она не понимает, как это можно — моментально менять убеждения…

Лёлька и Нинка несутся из школы по Новоторговой, размахивая книжками. Ветер гонит по тротуару сухие листья, похожие на смешные кораблики. По перекрестку Большого проспекта шагает с песней взвод солдат: «Кипучая, могучая, никем не победимая!..» На углу около Чурина — новый дощатый щит и большие буквы:

«Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики. И. В. Сталин».

Лёлька слыхала прежде это имя. Прежде оно внушало ей трепет, потому что столько страшного писали про него в журнале «Рубеж». Но, может быть, все это было неправдой, если столько перевернулось, наоборот, за последний месяц?

Лёлька просто не в состоянии разобраться в таком количестве непонятных вещей. Она безоговорочно принимает в сердце Родину со всем, что несет она ей, — торжественно гремящими танками, праздничными портретами Сталина и людьми, идущими сейчас через ее дом… Их так много, и Лёлька не может еще решить для себя — плохие они или хорошие…

На шестнадцатое сентября был назначен парад Победы. Самого парада Лёлька так и не увидела. С утра они со школой мерзли в колоннах на спуске Новоторговой улицы и ждали, когда их пропустят. А внизу по Нагорному проспекту проскакивали нарядные от свежей краски танки, и пушки, и прочая техника. День был серый, ждать пришлось долго, часов до трех, и у Лёльки совсем пропало праздничное настроение.

Наконец, их пропустили. Трибуна стояла на въезде на вокзальную площадь. Школы проходили с красными флагами и кричали «Ура!».

Из Фуцзядяна тянулись китайские колонны, тоже с флагами, незнакомыми, с белым, многоконечным, как подсолнух, солнцем. (Потом Лёлька узнала, это — гоминдановский флаг.)

Лёлька возвращалась домой усталая и не вспомнила о маминых наставлениях, когда с ней по пути все же заговорил какой-то военный. Он шел за ней от самого Нелепого базара: «Девушка, давайте познакомимся. Девушка, давайте встретимся». Сказать просто: «Отстаньте!» — было все-таки невежливо, и, к тому же, он был довольно симпатичный белобрысый парень в синем комбинезоне и фуражке. Лелька отвечала ему вежливо, но холодно, но он все же проводил ее до самой калитки: «Вы здесь живете? А мы — на перегрузке. На широкую колею».

После этого он быстро исчез, и Лёлька сразу же забыла о нем. Пока она была на параде, дома случилось несчастье — папа сломал руку.

От осенних ливней у них стала сильно протекать крыша, и в столовой на потолке выступили мокрые желтые разводы. Мама, видимо, допекла папу за бесхозяйственность, и он решил посмотреть, что там такое, на чердаке. Он полез на крышу, и под ним проломилась перекладина на старой садовой лестнице, папа слетел на землю, и, когда Лёлька пришла домой, там была страшная паника.

Рука у папы сгибалась там, где сгибаться ей не полагалось. Папа поддерживал перелом левой, здоровой рукой, а мама металась и не знала, что делать, а дедушка тоже ничем не мог помочь, хотя он и ветеринарный врач.