Назым Хикмет - Жизнь прекрасна, братец мой

Тюремная торговля гашишем — тоже в руках Сулейман-аги. Еще он заставляет игроков в карты платить ему процент.

В 1942 году прибыли заключенные из синопской тюрьмы. Двое — убийцы из Измира и три стамбульских контрабандиста, промышлявшие героином. Слава о тех заключенных прогремела по многим острогам. А из Стамбула прислали праотцов-Адамов. Их прозвали так потому, что они ходили почти нагишом, в отрепьях. Праотцов посадили в самую дальнюю камеру, куда сажали обычно самых нищих осужденных. Там на нары стелют газетную бумагу да так и спят. Первых прибывших поместили во вторую камеру справа. Потом еще прибыл лейтенант-артиллерист, арестованный за шпионаж в пользу немцев. Его посадили в камеру Сулейман-аги. В тюрьме началась торговля героином. Торговля — в руках синопцев. Вскоре между Сулейман-агой и синопцами случилась стычка: синопцы вознамерились прибрать к рукам и гашиш, и карточную игру. Начальник тюрьмы — на стороне синопцев, главный надзиратель — на стороне Сулейман-аги. Лейтенант, немецкий шпион, сначала был за Сулейман-агу, потом переметнулся к синопцам. А жандармский старшина — с лейтенантом заодно. Синопцы купили прислужника Сулейман-аги, Красавчика Ихсана, и однажды днем, когда ага совершал полуденный намаз, трое синопцев ворвались в камеру и ударами ножей в спину агу убили. Измаил и портной Рамиз были в это время в мастерской. Лудильщик Шефик грел свой обед на балконе. Он закричал сверху:

— Агу убили! Скорей сюда!

Синопцы пырнули и его. Жандармы выстроились на генуэзской стене. Старшина, не переставая, свистел в свисток и кричал:

— Все оставаться на своих местах, прикажу стрелять!

Синопцы месяц провели внизу, в изоляторе, а затем, вернувшись наверх, устроились в камере Сулейман-аги. Однажды портной Рамиз сказал в мастерской Измаилу:

— Не нравится мне этот лейтенант, немецкий прихвостень, все время говорит про тебя гадости. Будь осторожен.

— Что мне сделает этот подлец, братец? Я ни к гашишу, ни к картам отношения не имею.

— Как знаешь, но все же будь осторожен…

Через два месяца, однажды в воскресный день, Измаил после свидания с Нериман зашел в дежурку. Трое синопцев тоже сидели там. Их должны были отвезти в суд по делу Сулейман-аги. На руках у них были наручники. Внезапно вошли двое других синопцев, Красавчик Ихсан, а еще лейтенант — бросились на своих товарищей, сидевших спиной к двери, и начали пырять их ножами. Измаил крикнул:

— Прекратите!

Надзиратель из Бурсы, сидевший в дежурке, свистит в свисток. Один из тех, кто был в наручниках, Муртаза из Измира, выхватил закованной в наручник рукой нож у Красавчика Ихсана и пырнул парня. Увидевший это лейтенант внезапно бросился на Измаила. Измаил увернулся и тяжелым луженым судком, который только что принесла Нериман, ударил лейтенанта по голове.

Через час в лазарете умиравший на руках у Измаила Красавчик Ихсан попросил:

— Дай стакан воды, эфенди.

Измаил осторожно положил голову парня на кушетку, покрытую белой рваной клеенкой, и подал ему воду.

— Выходит, эфенди, судьба мне выпить последний глоток воды из твоих рук. А я ведь должен был убить тебя. Прости ради Аллаха…

— Хорошо, прощу.

К вечеру дело выяснилось. Портной Рамиз, поглаживая каштановые усы, сказал Измаилу:

— Разве я тебе не говорил? Синопцы не поладили между собой, деля доли. Разделились на две группы. Вот одни других и прикончили.

Измаил не спросил: «Что же теперь будет?» Он знал, что убийцы просидят месяц в карцере, а потом вернутся наверх и продолжат свои дела.

— Зачем было Красавчику Ихсану меня убивать?

— Лейтенант сказал синопцам: «Если уберете заодно и коммуниста, вам снизят срок. Я уже договорился с жандармским старшиной. Потому что эти сволочи-коммунисты — главные враги правительства». Это дело поручили Красавчику Ихсану, но Ихсан сначала напал на Муртазу, а когда получил перо в бок, на тебя бросился лейтенант…

Последствия этого дела оказались не такими, как думал Измаил. И лейтенанта, и других судили на скорую руку и отправили в тюрьму Чанкыры. Приехал новый главный прокурор, говорят, он — сторонник реформ.

— Ей-богу, женушка, стыдно мне есть все, что ты приносишь.

— Почему стыдно?

— Здесь народ с голоду помирает.

— На свободе тоже нет изобилия, Измаил. Что мы можем поделать? Сегодня Эмине сама приготовила тебе тархану. [46] Тархана — суп из муки и простокваши, с добавлением специй.

В черных кудряшках Эмине — синий бант.