Джулия Стюарт - Тауэр, зоопарк и черепаха

Бальтазар Джонс сглотнул комок в горле.

— Ее величество приняла решение отправить животных обратно в Лондонский зоопарк, пока события не вышли из-под контроля, — проговорил конюший.

— Что вы имеете в виду? — спросил бифитер.

— Боюсь, зверинец придется закрыть.

Бальтазар Джонс не мог вымолвить ни слова.

— Решение королевы ни в коем случае не имеет никакого отношения к вашей работе, йомен Джонс. Напротив, — продолжал королевский конюший, — она очень высоко ценит вашу заботу и внимание, проявленные к королевским животным, и даже хотела сказать вам об этом лично, но у нее срочные дела. Она решила сохранить за вами звание смотрителя королевского зверинца, хотя теперь это будет лишь почетное звание. Кроме того, туристов оно будет интриговать. Мы уверены, что возрожденный интерес к Тауэру сохранится после такой рекламы, которую перепечатали газеты всего мира. Чтобы как-то вознаградить вас за заслуги, ее величество решила сделать небольшую, но значимую прибавку к вашему жалованью.

— Но что будет с животными? — спросил Бальтазар Джонс, вцепляясь в подлокотники кресла. — Они прижились на новом месте. Герцогиня Йоркская стала еще красивее, чем когда переехала. Видели бы вы, как блестит у нее шерстка. Декоративные крысы научились разным фокусам. А комодский дракон только что отложил несколько яиц. Непорочное зачатие. Говорят, у них так бывает. — Он помолчал. — И я только что посадил росомаху на диету.

Конюший закрыл лежавшую перед ним папку и откинулся на спинку кресла.

— Боюсь, решение королевы окончательное, — сказал он.

Он рассматривал подставку для ручек на столе, а бифитер уставился в пол.

— Когда их увезут? — спросил Бальтазар Джонс.

— Завтра.

— Завтра? — воскликнул он, поднимая голову. — Вам не кажется, что это как-то слишком быстро?

— Чем быстрее они переедут, тем быстрее закончится все это безобразие.

Бальтазар Джонс потер кончиками пальцев черную корону на тюдоровском боннете. Затем поднялся.

— Только не нанимайте перевозчиков, которые потеряли пингвинов, — сказал он, направляясь к двери.

На следующее утро Бальтазар Джонс откинул простыню, которую не стирал с тех пор, как ушла Геба Джонс. Он оделся как можно быстрее, с трудом раздобыв пару чистых носков в развалинах шкафа. Хватаясь за засаленный канат на лестнице, он сбежал по ступенькам, чтобы в последний раз покормить животных и попрощаться с ними наедине.

К тому времени, когда он вышел из Кирпичной башни, в крепость уже въехало несколько фургонов и грузовиков, и он заметил Освина Филдинга, который указывал на одну из башен вроде бы новым зонтиком с серебристой ручкой. Когда животных погрузили в машины, бифитер задержался и выдал целый список наставлений, касающихся их удобства, и удостоверился, что у них будет вдоволь воды на время пути. Конюший просил его уйти, уверяя, что он всем мешает.

Не в силах устоять на месте, Бальтазар Джонс зашагал по осушенному крепостному рву, подошел к месту, которое однажды показывал Милону: здесь при раскопках в тридцатые годы нашли черепа двух средневековых львов. Он сел на сырую землю, теребя травинку, и вспомнил тот раз, когда рассказывал сыну о закрытии исторического зверинца.

К 1822 году в зверинце остались слон, несколько птиц и медведь, пояснил Бальтазар Джонс мальчику, когда они сидели в шезлонгах на крыше Соляной башни. В тот год смотрителем был назначен Альфред Копс, профессиональный зоолог, который первым начал активно закупать животных, не надеясь на подарки королей и путешественников. Он сам был коллекционер, поэтому начал демонстрировать публике своих собственных животных вместе с королевскими. Через шесть лет в зверинце было более шестидесяти видов животных, почти три сотни особей. Кроме кенгуру, мангустов и бабуинов с собачьими мордами, зверинец мог похвастаться пятипалым ленивцем, парой черных лебедей из земли Ван-Димена, кенгуровой крысой из Ботанического залива, боа-констриктором с Цейлона, крокодилом с реки Нил и малайским медведем из Бенкулена, подаренным сэром Томасом Стэмфордом Раффлзом. Посетителям не приходилось вносить дополнительную плату, чтобы увидеть кормление животных в три часа пополудни, детенышей льва выпускали свободно гулять между посетителями, и всегда собиралась очередь желающих увидеть самку леопарда, которая любила грызть зонтики, муфты и шляпы.

— Тогда почему же зверинец закрыли, если он всем так нравился? — спросил Милон.