Эллисон Пирсон - И как ей это удается?

14.07

Из Хитроу несусь прямиком в офис — явить свой лик начальству. Нагромождением книг и журналов создаю видимость интенсивной деятельности, после чего набираю со своего мобильника свой же стационарный рабочий номер и жду, пока от трезвона все вокруг не взбесятся. Потом снимаю трубку, веду сама с собой недолгую, но оживленную беседу на тему свеженьких и крайне лакомых акций. Информирую Гая, что дело не терпит отлагательства — нужно кое-что проверить по горячим следам. Ловлю такси, прошу довезти до Хайбери-Корнер и подождать у кондитерской, пока я заскочу за «Телепузиками». Телепузик По слегка чванлив, а телепузик Ля-Ля скорее горчичная, чем желтая, но в общем и целом торт неплох. Через десять минут сворачиваем на нашу улицу, и я вижу привязанный к двери синий шарик. Бен, ковыляя по коридору, поднимает глаза, узнает меня, издает восторженный вопль и заливается слезами. Падаю на колени, подхватываю, тискаю в объятиях.

Год назад, пяти минут от роду, мой мальчик был совсем голеньким. Сегодня стараниями Полы он облачен в костюм с эмблемой «Арсенала» спереди и нашивкой «Адамс» на спине. Я страшно расстроена, но вида не подаю. Напротив, как только Пола появляется из кухни, тихо-мирно вручаю Бену пакет сока. Ждать недолго — Бен вмиг переворачивает коробку, благополучно заливая всю грудь густо-фиолетовым черносмородиновым соком.

— Ой-ой-ой! — восклицаю я громко. — Такой нарядный футбольный костюмчик — и весь в соке. Давай-ка переоденемся.

Есть!

16.00

Рождение Бена празднуют в основном няни — приятельницы Полы со своими подопечными, большинство которых я никогда не видела. Вот она, неизвестная мне часть его жизни. Когда эти девушки окликают Бена и он улыбается в ответ, у меня в груди давит от… чего? Сказала бы — от угрызений совести, да только с какой стати?

В гостиной стайка неработающих мамочек живо обсуждают плюсы и минусы районного детского сада. Они словно и не замечают своих чад, с завидной легкостью управляя ребенком, как умело сработанным воздушным змеем. Ну а я и мне подобные родительницы второго сорта не спускаем глаз со своих горластых отпрысков.

Мы настолько разные, мамы неработающие и «совместительницы», что зачастую не понимаем друг друга. Мне кажется, что первые поглядывают на вторых с завистью и страхом, считая, что совмещение сошло нам с рук; в наших ответных взглядах читаются зависть и страх, потому что мыто точно знаем, что не сошло. И тем и другим, чтобы оставаться на плаву, нужно уговорить себя, что альтернатива гораздо хуже. Бизнес-леди думает: «Я состоялась как личность, значит, и мать из меня лучше». Временами даже сама в это верит. А мама-домохозяйка убеждена, что приносит большую пользу детям; по крайней мере, есть чем душу успокоить, когда чадо опрокидывает чашку сока на ее последнюю чистую футболку.

И все-таки отдохновение я нахожу — на кухне, среди жалких остатков своей первой группы «Мать и дитя». Неужели мы уже пять лет вместе? Верится с трудом. Джудит, пухленькая брюнетка у микроволновки, прежде занималась патентами. После родов пару лет поработала, но в один прекрасный день обнаружила на заднем сиденье семейного «пежо» собачью шерсть. Невелика беда, конечно, но собаки-то в семье не было. Джудит честно пыталась убедить себя, что проблема выеденного яйца не стоит, пока однажды грызущее чувство тревоги не сдернуло ее с рабочего места. От порога своего дома она проследила няньку до квартиры на Холлоуэй-роуд, затем толкнула незапертую дверь и обнаружила своего Джошуа в углу у камина под надзором громадной овчарки, а няньку Тару — в соседней комнате, под ухажером, отмеченным татуировкой на голой заднице.

Мы все в голос убеждали Джудит, что ей просто катастрофически не повезло: попалась одна-единственная паршивая овца в здоровом стаде нянек.

— Ага! А если он что-то увидел, Кейт? — рыдала в трубку Джудит.

— Успокойся, Джуди, ничего Джош не видел. Ему и трех-то еще нет. А дети, как известно, осознают себя только после пяти.

Но для Джудит с няньками было покончено. Мы знали, что мысль о чудовищных клыках, щелкающих так близко от личика ее малыша, не давала ей покоя ни днем ни ночью. И сочувствовали, потому что и сами страдали, обнаруживая новую шишку или ссадину у своего чада. Дети не вырастают без мелких неприятностей, но если бы они происходили на наших глазах, было бы не так больно. Каждая мать лелеет тайную веру в то, что уж она-то успела бы. Накрыла бы ладонью угол стола прежде, чем на него наткнется любимый лобик, или бросилась бы на тротуар прежде, чем он расквасит крохотную коленку. АВАКС, система дальнего обнаружения и предупреждения, — так это, кажется, называется у летчиков? Природа обеспечила мам системой АВАКС, и все матери мира убеждены, что в интуиции и скорости превзойдут самого лучшего отца, самую лучшую няньку.