Кэрол Брант - Скажи волкам, что я дома

Салон красоты — это была наша с Гретой игра, в которую мы играли, когда были маленькими. Когда еще были лучшими подружками. Мы с ней менялись ролями. Когда наступала моя очередь быть посетительницей, я садилась на траву на лужайке, а Грета собирала во дворе «материалы»: лепестки герани, белые пушинки посконника и крошечные дикие фиалки. Потом я ложилась на спину, раскинув руки, и сестра приступала к работе. Клала фиалки мне на веки, посыпала мои волосы пушинками посконника и прилепляла к ногтям на руках и ногах ярко-красные лепестки герани, тщательно подбирая их по размеру. Потом громко кричала: «Это надо заснять!» — и щелкала языком, изображая, что фотографирует меня невидимым фотоаппаратом, чтобы запечатлеть это мгновение навечно.

Потом я медленно поднималась, стараясь, чтобы вся эта красота не осыпалась. Обычно мне удавалось сохранить только «ногти» на ногах и пушинки в волосах. Но и этого было достаточно. Особенно мне нравились «ногти». Лепестки были и вправду похожи на яркий лак.

Стыдно признаться, но в последний раз мы играли в салон красоты, когда мне было одиннадцать, а Грете тринадцать. Мы обе знали, что давно выросли из этой игры — в то время Грета уже начала краситься по-настоящему, — но мы знали также, что нам она нравится и что, когда ты вдвоем с сестрой, можно дурачиться, и впадать в детство, и делать всякие глупости, не стесняясь и не стыдясь.

— Ложись, — сказала Грета.

Сначала я не поняла, но потом до меня дошло. Грета хотела сыграть в салон красоты прямо там, в лесу. Я потащила ее за собой.

— Еще чего!

— Ну, давай, Джун. Как раньше.

— Как раньше?! О чем ты говоришь? Ты же сама обозлилась. Сама все испортила. Все, что у нас было раньше!

Она ничего не сказала на это. Но убрала руку с моего плеча.

— Ты никогда не задумывалась, что у меня тоже есть сложности? — спросила я. — Что мне приходится как-то справляться… со всяким разным?

Грета уже опередила меня на пару шагов. Она обернулась и рассмеялась.

— Бедненькая мисс Сама Доброта. Вся в делах, вся в заботах, — сказала она. — Может, мне тоже пойти заразиться СПИДом? Тогда все будут со мной носиться, всячески меня лелеять и холить…

— Замолчи, Грета. Не надо.

— Тогда я буду достаточно интересной для тебя, Джун? Достаточно трагической? — Она одарила меня убийственным взглядом и рванула вперед, как будто вдруг окончательно протрезвела.

— Подожди! — крикнула я. Но она и не подумала остановиться. Мне пришлось бежать со всех ног, чтобы не потерять ее из виду. В бледном свете луны лес казался серебряным. Я боялась, что Грета свернет куда-нибудь не туда и заблудится и мне снова придется ее искать. Но мои опасения были напрасны. Она повернула именно там, где нужно, и вышла прямо на Эвергрин-Секл, где я наконец-то ее догнала.

Весь остаток пути мы прошли молча. Я смотрела на спину Греты. На ее длинные спутавшиеся волосы, в которых застряли комочки земли и клочки бурых листьев. Что происходит с моей сестрой? А если бы я не пришла за ней? Сколько времени она пролежала бы в этих влажных холодных листьях? И каково бы ей было проснуться одной, в темноте, в чаще леса под вой волков?

— Грета, ты должна мне сказать, что происходит. Ты меня правда пугаешь. Я все расскажу маме с папой. Если так пойдет дальше, придется им все рассказать.

Она обернулась ко мне и улыбнулась.

— Нет, не расскажешь. Мне тоже есть что рассказать. Рассказать им, что ты пропадаешь неизвестно где? Рассказать, что ты начала курить?

— Господи, Грета. Я же не из вредности это говорю. Я хочу как-то тебе помочь. Правда хочу. Что бы там ни было, я тебе помогу.

Мы как раз завернули в переулок между домами Олтов и Деронзи. Грета резко остановилась и присела на край тротуара. Я села рядом. Свет фонаря, стоявшего прямо над нами, заключил нас обеих в маленький желтый кружок, как бы отделив от всего остального. Грета посмотрела на меня усталым пьяным взглядом.

— Тебе правда страшно, Джун? Правда?

— Да. Конечно, мне страшно.

Мне показалось, что Грета сейчас заплачет.

— Это хорошо, — сказала она, а потом вдруг обняла меня. Обняла по-настоящему, крепко-крепко. От нее пахло спиртом и прелыми листьями, но за этими запахами все-таки ощущался нежный свежий аромат «Жан Нате». Она прошептала мне в ухо: — Мне тоже, Джуни. Мне тоже страшно. Я так боюсь…

— Чего ты боишься?

Она легонько погладила меня по щеке тыльной стороной ладони и прижалась губами к моему уху:

— Всего.