Кэрол Брант - Скажи волкам, что я дома

Грета сама повела машину. Мы вышли из дома уже за полночь, когда родители крепко спали. Я ничего не боялась. Самое худшее уже случилось. А у Тоби нет никого, кроме меня. У него есть только я, Джун Элбас. И я все исправлю. Я сделаю все, чтобы вытащить Тоби из неприятностей, в которые сама же его втянула.

Ночь была ясной и теплой. Грета выехала со двора на папиной машине так уверенно и спокойно, как будто водит машину уже много лет, хотя только в этом году получила права. У Греты есть это счастливое свойство: у нее все всегда получается, за что бы она ни бралась. Мы ехали по пустым улицам, и Грета поставила кассету с Саймоном и Гарфункелем. Я достала из рюкзака две сигареты. Нажала на прикуриватель и стала ждать, когда он нагреется.

— А что ты будешь делать, когда мы приедем? — спросила Грета.

— Не знаю.

— Думаю, у тебя все получится.

Мне очень хотелось ей верить. Хотелось верить, что у меня хватит сил закончить эту историю именно так, как надо. Я вытащила прикуриватель из гнезда, прикурила обе сигареты и протянула одну из них Грете.

— На.

— У меня до сих пор в голове не укладывается, что ты куришь.

— Да как-то вот пристрастилась, — сказала я, улыбнувшись, и вдруг поняла, что это Тоби сиял сквозь меня так ослепительно ярко, что на мгновение я сама стала почти невидимой.

Я нечасто бывала в городе по ночам, и каждый раз это было с Финном. Однажды он взял меня на специальный просмотр «Этой прекрасной жизни» в концертном зале Радио-сити. В другой раз мы ходили на оперу «Богема» в Линкольн-центре. И в последний раз — совсем недавно — мы поехали в город уже всей семьей и вместе с Финном пошли в итальянский ресторан отмечать мамин день рождения. Ночной Нью-Йорк для меня просто немыслим без Финна. Ночной город и Финн — это две части единого целого. И мне представлялось, что Финн и сейчас будет там. Конечно, не по-настоящему, а просто как ощущение присутствия. Я не сомневалась, что так и будет. Но оказалось, что я ошиблась. В городе не было Финна. Были только мы с Гретой, стоящие у подъезда.

Я достала из кармана ключ, надетый на красную ленточку.

Мы решили сначала зайти домой к Финну. Я хотела принести Тоби что-нибудь из одежды. Плюс к тому мы с Гретой не знали, где находится больница Белвью.

Я думала, в квартире будет разгром. Даже хуже, чем в прошлый раз. Я уже приготовила объяснение для Греты, чтобы как-то оправдать Тоби в ее глазах, но, когда мы вошли, я пораженно застыла. В квартире царил идеальный порядок. Все на своих местах. Никаких пиджаков и рубашек, висящих на спинках стульев. Никаких грязных тарелок с горами чайных пакетиков и окурков. Исчез даже запах застарелого табака. Окна были слегка приоткрыты, впуская в комнату свежий воздух, и квартира успела проветриться. Я постаралась скрыть изумление.

— Как-то здесь жутковато, — сказала Грета. — Теперь все какое-то не такое.

— Да, — согласилась я и подумала про себя, что она даже не представляет, какая жуть была здесь еще пару недель назад.

Я взяла на кухне пластиковый пакет и пошла в спальню — собрать одежду для Тоби. Дверь, как обычно, была закрыта. Я легонько толкнула ее, прошла в комнату и сразу направилась к комоду. Грета вошла следом за мной.

— А вот и частная спальня, — сказала она.

Постель была аккуратно застелена, на тумбочке со стороны Тоби не валялось никаких сигаретных пачек. Грета хотела открыть шкаф, но я удержала ее руку.

— Не надо, — попросила я. — Хорошо?

Грета нашла адрес больницы Белвью в телефонном справочнике. Это было достаточно далеко — в Ист-Сайде, на берегу реки.

— Ладно, пойдем, — сказала я, направляясь к двери. Там я остановилась и еще раз оглядела гостиную. Меня немного трясло, потому что было уже поздно, и я устала, и еще у меня вдруг возникло ощущение, что я, может быть, вижу эту квартиру в последний раз. Но я не позволила себе об этом задуматься. Сейчас надо было сосредоточиться на другом. Грета ходила по комнате, внимательно приглядываясь ко всему, что там есть. Как детектив, ищущий улики. — Пойдем, — повторила я.

Мы доехали до конца Вест-Энд-авеню, до того места, где она переходит в 11-ю авеню, и проехали дальше, до 23-й улицы. Ночью в Вест-Сайде было пустынно и тихо. Даже слегка жутковато. Машина шла мягко, и временами мне казалось, что мы не едем, а летим невысоко над землей сквозь спящий город.

Когда мы добрались до больницы, было уже почти два часа ночи. Грета припарковалась на боковой улочке.

— Возвращайся домой, — сказала я.