Юлий Крелин - Переливание сил

— А-а! Черт возьми!

Долото сорвалось и врезалось в ладонь. Рана глубокая. Полукруглая, как долото.

Больно-то как! Кровищи сколько! Надо зашивать. Как же я доделаю?

— Дайте новокаин. Теперь себе заморожу. Нет, лучше ты зашей, Володя. (Больно.) Вот вам опять местная анестезия. Шелк на игле. Тонкий. (Сейчас с новокаином не больно. Фанфарон.) Еще шелк. Четырех швов хватит. (А ничего, не больно. Пока анестезия держится, могу закончить операцию. Кто это сказал: «Что же делать, если то, что мы делали, мы уже не можем делать?» Кокетничаешь, брат?! А что ей сказать? Что сорвалось долото? Нет. Чем объясняться, лучше сам доделаю.)

— Дайте новую перчатку. Ну вот, и все в порядке. Давайте долото снова... и молоток.

В конце концов пустяковая рана. Можно оперировать. Даже нужно оперировать. Все равно это кокетство. Можно и не оперировать. Даже и не нужно оперировать. С другой стороны, фанфарон я.

— Вот видите. Головка кости. Мы можем отдать ее больной. На память. Теперь зашивать. Между пальцами валик надо вставить.

Операция на другой ноге прошла без эксцессов.

После операции тоже все благополучно. На десятый день сняты швы. Раны зажили хорошо. Все три.

После операции, сделанной крайне небрежно и неумело (по свидетельству врачей), состояние мое резко ухудшилось, настолько, что я с трудом хожу. За целый год, который прошел со времени операции, я обращалась к нескольким врачам.

У меня была несколько раз.

— Вы знаете, продолжает болеть. Сейчас, конечно, лучше, чем было сразу после операции. Но мне трудно ходить.

— Покажите ноги. Опухоль спала.

И снова назначения. Ванночки, компрессы, лекарства.

— И обязательно носите супинаторы. Если боли будут продолжаться, придите опять.

Всегда так, когда делаешь для каких-то знакомых. Или того хуже — знакомым знакомых. Соседке шефа делал такую же операцию — тоже неудачно. Приятельнице своей делал — целый год восстанавливалась. Теперь, правда, все хорошо. Туфли узкие, шпильки.

— До свидания. Когда закончите этот курс, покажитесь.

Я обратилась в платную поликлинику к врачу-консультанту Балуеву, который мне заявил, что операция сделана неграмотно. что снято слишком много, вследствие чего резко укоротились большие пальцы ног. Упор перешел на не приспособленные для этого пальцы, в связи с чем я испытываю сильные боли и потеряна устойчивость.

Помню дискуссию в ортопедическом обществе. Все эти слова говорили противники метода операции, которым я оперирую. А сторонники его выдвигали другие, не менее сильные аргументы. Спор не разрешен. И тот и другой метод дает определенный процент неудач. Если много разных типов операций, значит, нет ни одного хорошего. Много методов лечения — ни одного полноценного.

Зачем он посвящал больную в тонкости этой дискуссии? Он, наверное, ударился с ней в научные рассуждения. А каждый слышит лишь то, что хочет услышать.

Больную-то ведь можно понять. Ей плевать на дискуссии, на рассуждения. Она делала операцию, чтобы нога нормальная была. А у нее болит. Она мучается год после операции. Ей уже невмоготу. Она, может, и вольна для себя делать любые выводы. Ей больно. Неудача-то налицо. Но врач должен был ей помочь, а не усугублять ее нервное состояние.

Считаю, что врач не имел права браться за такую серьезную операцию, которую еще не освоил, а тем более давать гарантию в полнейшем излечении, приводя примеры многих удачных операций и ссылаясь на свою диссертацию, которая посвящена этой теме.

— Скажите, доктор, а может, не стоит делать эту операцию? Часты неудачи?

— Безусловно, стоит. Неудачи бывают. Но нельзя же жить, рассчитывая на неудачи. У вас сейчас болит?

— Болит.

— Ну а какой выход? К сожалению, это лечится только операцией.

— Мне говорили, что могут вырасти новые косточки.

— Новые не вырастут. Это можно гарантировать.

— Мне рассказывали, что некоторые месяцами не могут восстановиться после операции.

— Это иногда бывает. У некоторых проходит много времени, прежде чем они приспособятся.

— А много таких операций у вас сделано?

— Много.

— А вы видели их после операций?

— И я видел. Вас доктор Хлебина направила. Она их больше видит после операций. Она, наверное, говорила вам.

— Она-то говорила. Да ведь боязно решиться на операцию.

— Это конечно. Ну, вы решайте. Если ходить больно, если вы с трудом подбираете обувь, ничего ж другого не остается.

—А часты неудачи?

— Конечно, бывают. Не очень часто. Но бывают.