А. Аншба - Абхазские рассказы

— Почему?! Что, молодые перевелись? — с раздражением бросила Мсыгуда и, спохватившись, спросила: — А кто сказал твоей матери?

Глаза ее зло блестели, словно она собирается ругаться с соседками из-за родника. Мальчик видел, как что-то темное, злое рвалось из глубины К ее губам, уже готовым выпалить, но она не посмела, сдержалась.

— Все говорят, разве вы не слышали? — поддразнил ее мальчик.

— Кто, кто именно?

— Я же сказал.

— Не Качия ли? — пронзительно глядела Мсыгуда, может, дрогнет его лицо.

— Что еще за Качия! — мальчик сердито направился к двери.

— Ах, ты не знаешь Качию?! — Мсыгуда словно собаку натравливала ему вслед.

При чем Качия? Что общего у нас и Качии? Его она стыдит, совестит, а сама здоровая женщина, не убирает постель, чтобы успеть изобразить больную и не идти на работу. А мать его, хоть ее муж сражается в огне и она целый год о нем ничего не знает, работает днем и ночью так, что в самом деле кровь из носу.

Неужели и на войне так?..

Мальчик вернулся домой, еще раз обошел двор, звал ягненка, но встретил пустынность, тишину. Бессмысленно выстроились шеренгой солдат колья изгороди, туман уже поднялся до вершин деревьев и запутался в их ветвях.

Сердце мальчика ныло. Все кругом хранило равнодушное молчание. Он опять вышел на дорогу. Дорога была пустынна. Мальчик не знал, куда еще бежать — все дома закрыты, кто на фронте, кто на работе. Если в каком доме и оставались старики, ничем не могут помочь: глаза их не видят, уши не слышат, сидят, понурив голову, И неведомо о чем думают. Мальчик пересек дорогу и побрел по засохшей грязи переулка.

Качия... Качия, почему она вспомнила о нем? Что нас может с ним связать? Если только он не пришел за налогом или каким долгом. Уже месяц, как его не видно не только в доме, но и в селе.

Может, мать отдала ему ягненка за какой-то долг? Этого не может быть, не могла она отдать ягненка! Да и что можно выручить за ягненка! Не может этого быть! В переулке стояла тишина, если не считать редкого лая собак в этой заводи молчания. Вдруг он увидел корову, выбежавшую из за поворота с громким мычанием навстречу ему. Мальчик испу ганно попятился, но корова близ него остановилась у чьих то ворот и замычала громче. Из-за ворот донеслось протяжное мычание теленка. Наверно, корова недавно отелилась и хотела облизать его своим шершавым языком.

— Иди, иди отсюда! — мальчик услышал надтреснутый старческий голос, отгонявший корову. Он подошел к воротам. Под молодыми яблонями ковылял старик, размахивая посохом. Он и не так уж стар был, просто сильно одряхлел: под его рубахой вы пирали острые лопатки, словно коньки провалившейся крыши.

Мальчик отогнал корову, которая, задрав голову, побежала обратно, обернулась и замычала.

— Кто ты, дад? — старик догадался, что ему кто-то помог.

Мальчик назвал себя.

— Заходи, дад.

Мальчик подошел к старику.

— Как вы там?

— Так.

— От отца есть что-нибудь?

— Нет.

— Э-э, видно, плохо приходится нашей Матери-покровительнице, — старик крепче ухватился дрожащими пальцами за посох, его глаза, почти не различавшие света, покраснели, он с трудом глотнул воздуха, кадык на тощей жилистой шее мучительно за двигался. — И от моего ничего нет. Что же там с ними стряслось, что не могут весточки прислать! А что мы можем сделать? Это уж судьба, что она ни сделает, все хорошо. Да о нас, стариках, и думать не стоит. Лишь бы вы встретились со своими отцами.

Мальчику не стоялось на месте, сама земля его подталкивала, но он не смел прервать говорившего старика.

— Его нет, потерялся. Но как? Если б старик что знал, уже сказал бы.

— Иди сюда, дад, — старик побрел к яблоням. — Погляди, нет ли цветов на них.

Мальчик осмотрел деревья. Яблоньки вытянулись, но молодые ветки требовали подрезки. Цветов не было, да и листья сморщились от засухи. Этой весной все деревья были такими.

— Эти яблоньки прививал мой сын.

— Видно, не пришла еще пора им цвести, — мальчик тут же спохватился, что не надо было так говорить.

— Нет, это ранний сорт. Просто в этом году погода не дает цвести,— старик погладил ствол яблоньки. — Сама природа стала к нам равнодушной.

Мальчик все колебался — спросить ли старика о ягненке.

— Видишь ли горы? Мои глаза дальше шага ничего не раз глядят.

— Я давно уже не видел гор! — мальчик нетерпеливо ждал, когда старик его отпустит.

— Еще не раз увидишь, и побываешь на них, дад! — старик повернулся к горам, глаза его были лишены всякой надежды, словно у охотника, заметившего ценную дичь в недоступном месте.