А. Аншба - Абхазские рассказы

В тот день Заира так и не заставила себя поднять глаза на отца. Видно, углядел он в ней эту перемену. И на следующий день, оседлав недавно объезженного гнедого жеребца, кликнул дочь.

— Давно ты не вдевала ноги в стремя, неужто не тянет? З

аира вспыхнула. Школьницей она брала призы на районных скачках, и отец, как бы ни был молчалив, не мог при таких случаях удержаться: — Парнем бы ей родиться, парнем! Огонь!

И было яснее ясного: отец несказанно рад тому, что у него дочь, а не сын. Храбростью сына не похвастаешь, а трусости его будешь стыдиться, как тяжкого позора. Другое дело, когда дочь в смелости и ловкости мужчинам не уступает.

Как ни ругалась Гушка, Заира каждый день гарцевала на скакуне под одобрительным взглядом отца. Но так было, пока она училась в школе, да и то короткое лето перед замужеством. С тех пор отец даже не заговаривал с дочерью о лошадях и нехотя отвечал на ее расспросы — о том, как прошли районные скачки, вполуха слушал ее одобрительные замечания о новом скакуне, будто не доверял более ее мнению. А на этот раз caм позвал.

— Я не прочь! — сказала Заира, подбегая к отцу.

Она разом счастливым благодарным взглядом охватила и сутулую спину отца и огненный бок высокого жеребца. Заира тотчас заметила, что на гнедом дамское седло с высокой лукой. Значит, отец оседлал коня специально для нее. Раньше Заира ездила в мужских седлах, могла вовсе и без седла обойтись, набросить на спину коня попону и лучшего не надо, но то было раньше... Нодар стоял поодаль и смеялся. Спустилась с крыльца Гушка, держа на руках Марда, недовольно заметила:

— Вечно что-нибудь затеешь!

— Ничего, пусть ветром обдует! — улыбнулся отец. — Дай я тебе стремя подержу, — предложил он ласково.

— Как можно! Словно ты мальчишка! — запротестовала Заира и, вдев ногу в стремя, легко вскочила в седло.

— Совсем как Петушкова! — засмеялся Нодар.

— Это наездница такая, всему миру известная! — наклонилась к отцу Заира.

— Я-то подумал какая-нибудь соседка по сухумскому вашему дому! — сказал отец.

Заира тотчас выпрямилась, дернула поводья.

— Осторожнее, жеребец с норовом! — предупредил отец.

— И почище коней видали! Отец молча отошел в сторону. Гнедой покосился на него, сделал нехотя несколько шагов и остановился. Он чувствовал, что Заира давно не ездила верхом и не торопился подчиниться ей.

— Плетка по тебе плачет! — пробормотала Заира.

— Дай ей меж ушей, ходко пойдет! — крикнул Нодар.

Краем глаз Заира заметила как отец, побагровев, круто повернулся к нему, но промолчал...

Нодар поднял с земли бамбуковый прутик и, держась на безопасном расстоянии за кончик, протянул Заире.

Гушка засмеялась:

— Оставь их, Нодарик, что дочь, что отец на конях помешались, будто лучшего не видели...

Заира схватила прутик и что есть мочи хлестнула по боку гнедого.

— С ума сошла! — услышала она окрик отца.

А гнедого как подменили. Он задрожал, будто впервые почувствовал ношу, изогнул шею и прямо понесся к высокой изгороди.

Гушка вскрикнула. Гнедой шарахнулся в сторону, Заира едва удержалась в седле. Туго стянула поводья! Конь тотчас встал на дыбы. Еще громче вскричала Гушка.

— Ослабь поводья, ослабь, — кричал отец. Но она и сама уже ослабила слева повод и заставила коня повернуть к настежь распахнутым воротам, пусть он вынесет ее на вольный луг, а там она справится, лишь бы гнедой не налетел на высокий забор...

К ней наперерез бежали отец и Нодар.

— Возьми под уздцы, под уздцы! — кричал отец Нодару, заметив, что зять обгоняет его.

На миг перед конем мелькнуло белое лицо Нодара, но тотчас он отскочил в сторону, взбешенный конь несся прямо на него.

Отец перехватил гнедого у самых ворот.

Заира просила:

— Не надо, я сама, не надо.

Опасалась, что гнедой собьет отца.

Но он уже висел на коне, туго стягивал поводья и крепко вцепился в холку.

— Спрыгни! — велел он, багровый от натуги. — Спрыгни! Не бойся.

— Нет, — твердо сказала Заира. — Прошу, отпусти поводья. Уж больше он не посмеет, дай мне выехать со двора, я справлюсь с ним. Отпусти, прошу тебя.

Во дворе на чем свет стоит ругалась Гушка, проклиная мужа.

На ее руках заливался смехом маленький Мард. Рядом с Гушкой стоял Нодар и издали наблюдал за ними.

— Отпусти! — повторила Заира. — Прошу тебя.

Гнедой, прядая ушами, дрожал, часто-часто перебирал ногами.

— Мать съест меня живьем, если отпущу! — улыбнулся отец. — Да и молодец твой... Видишь, потерянный... Испугался за тебя... Зла ведь тебе не желает, а еще меньше себе...