Елена Кирога - У каждой улицы своя жизнь

Кончилось тем, что он заявил мне: "Я предпочел бы жить как прежде, в нужде, испытывая иногда лишения, но с достоинством". Но я ему не поверила. Плохо было то, что я ему вовремя не поверила.)

— Он был не из тех людей, кто довольствуется малым... И как-то сказал мне (удивительно, до чего глупыми становятся люди, когда им в голову втемяшится какая-нибудь блажь): "Девочка начинает меня жалеть". Девочка его обожала! "Но не как отца. В ее любви чувствуется некое сострадание, словно она думает, что мне тоже может влететь". Сказал что-то в этом роде. Уверяю тебя, ничего похожего не было.

— Он любил ее. Сходил по ней с ума. Вспомни, когда она болела...

— Да.

— ...Расспрашивал меня о ней с такой заботой... Был охвачен тревогой и не скрывал этого.

Мало того, выглядел таким беспомощным. Просто смешно было видеть этого серьезного человека, который вел себя как мальчишка...

(Вентура сидел в машине рядом с ее подругой. Как далеко они зашли в своих отношениях?

Она не сомневалась, что Рейес обольщала его.)

— Он был очень обаятельным человеком...

— Да.

Эсперанса почувствовала, как прошлое захлестнуло ее. Ей вспомнился Вентура — не в последние годы их совместной жизни, молчаливый, давящий, неприятный, а совсем молодым, ее женихом, молодоженом. Смерть, ловко сглаживая собой время, оставляла в памяти лишь хорошее и печаль...

— Как видишь, я сожалею. Прояви он со своей стороны хоть немного готовности...

(Какое-то время он еще подождал, смирился, сохранял молчание, делая все возможное, чтобы их жизни не соприкасались. Но невозможно было долго притворяться. Когда ты умоляла его, чтобы он не разводился ради девочки, он сказал тебе: "Какое значение имеют бумаги? Разве мы не разведены уже?" И тогда ты сама неистово захотела этого развода, потому что приходила в ярость от одной только мысли: "Он уведет от меня девочку. В конце концов он уведет у меня девочку". И ты наняла лучшего адвоката. Хотя в нем не было никакой надобности.)

— А как быть с мессами?.. Ты думаешь, я должна заказывать мессы за упокой его души?

— А ты как считаешь? Наверное, это сделает та...

— Такая женщина... Не знаю, как быть, Рейес. Хорошо бы знать ясно, как мне следует вести себя! Нелепо, конечно... Но я даже не знаю, полагается ли мне носить траур или нет. Все-таки он был мне мужем и вместе с тем не был.

— Одно несомненно: он отец Агаты. По-моему, тебе лучше походить какое-то время в черном со строгой белой отделкой или с жемчугом. Жемчуг символизирует траур, тебе это известно. Чулки дымчатого цвета — и будешь божественна... Я тоже сожалею о нем, Эсперанса.

По существу, он был несчастным человеком, очень чувствительным... Во всяком случае, со мной он всегда был любезен и вежлив.

— Да...

— И с тобой тоже. Не истолкуй мои слова превратно, но должна тебе сказать — мне это доподлинно известно, — что однажды одна твоя подруга, и моя также, чуть было... В общем, она домогалась его...

"Боже! — подумала Эсперанса. — И она еще смеет говорить мне об этом!" Ее самолюбие было задето.

— ...Да и ему, как мне рассказывали, она тоже нравилась. Но у них так ничего и не вышло... Из верности к тебе, я думаю, и от того, что он спасовал.

Эсперансу снова захлестнула волна молодости и женское торжество. "Тебе не удалось его соблазнить. Ты надеялась, что Вентура достаточно прост и тебе ничего не стоило бы обольстить его. Я так и предполагала!" Ей казалось, что она помнила мужа. Что ее волновала мысль о его смерти, о том, что его уже нет, что он жил с другой женщиной. Единственный мужчина! Но на самом деле ей было удобно считаться замужней женщиной, ибо это помогло ей избегать новых сложностей... В сущности, она устроила свою жизнь так, как ей хотелось. Она не нуждалась в мужчине совершенно. Был у нее один... О ней тоже могли бы сказать Вентуре, если бы она умерла: "У него так ничего и не вышло..." Взгляды, слова, крепкие пожатия, влажные губы: страсть, страсть... Она витала вокруг нее, будто солнечная пыльца, а ты насладишься ею, и больше ничего...

Требовательные или благоразумные письма, цветы, случайные дорожные знакомства. И ничего больше... Заставлять учащенно биться сердце, но не любить. Необходимость создавать вокруг себя восторженный ореол. К этому она привыкла с детства:

— Какая красавица!

— Поди сюда, моя прелесть. Ты видела, какие прекрасные глаза на этом лице?

— Ты самая красивая...

— Ты можешь добиться, чего только пожелаешь: с такой-то фигуркой, с таким лицом, как у тебя...

Слова Кастельяны, быстрые взгляды мужчин или взволнованные взоры юношей подтверждали это.