Пётр Лонгин - Путешествие в Эдем

Серьга замер, вжав голову в плечи. Грохот всё сильнее. Мелкие куски грунта сыплются на него сверху. Серьга открывает рот и, в отчаянии, кричит что-то, что невозможно услышать из-за оглушительного грохота…

Вдруг, откуда-то сверху, на лицо Серьги падает яркий свет, тут же его ослепляя. Выронив автомат, Серьга резко отворачивает голову и обеими руками закрывает лицо… Свет «выравнивается», становится всё мягче… Серьга, медленно отводя руки, начинает осторожно всматриваться в направлении источника света… Выражение апатии и отчаяния медленно «стирается» с его лица. В его глазах — удивление… Прямо над лицом Серьги, на переднем плане, сверху протягивается рука с трепетно напряжённой, расправленной кистью.

В центре обращённой к Серьге ладони — след от гвоздя.

Легкая радужная тень от протянутой сверху ладони на лице Серьги играет «солнечным зайчиком» — на месте сквозной раны от гвоздя. Рука Серьги, медленно и напряжённо тянущаяся вверх — к ладони, протянутой сверху.

Руки соединяются, кисти крепко сжимаются, и… Серьга вихрем взлетает вверх — словно растворяясь в голубом солнечном свете…

Фонтаном чёрных брызг взрывается часть тротуара, и огненный сноп вырывается из-под земли на поверхность. Облако пламени взмывает ввысь, а почва на месте огненного выброса медленно, с грохотом, оседает.

Мы мягко отрываемся от земли и начинаем свой плавный полёт.

Взору открываются картины пожаров и разрушений в безжизненном городе. Мы достигаем высоты птичьего полёта.

Уже видна линия горизонта, обложенного кроваво-свинцовыми тучами. Вдруг, словно какая-то рябь пробежала по низким облакам… Они, будто, слегка распушились и… куда-то побежали. Далеко, за линией горизонта, что-то ярко вспыхнуло и, затем, словно, плетью ударило по бегущим облакам — «размазало» их по небесам. И на мгновения всё замерло в этом положении. Внизу, на поверхности земли, издалека катится волна, оставляя на своём пути идеально гладкую «лунную» поверхность… Ещё немного — и всё, что было ландшафтом, страной, Землёй, биосферой — будет «разглажено» и «стёрто»… Едва заметная, мигающая точка отрывается от поверхности земли и, совершая крутой вираж, набирая высоту, начинает медленно приближаться. И тут же свинцово-красная волна внизу «стирает» предполагаемую «точку отрыва». Серебристо блеснули лёгкие крылья и довольно внушительный корпус спортивного самолёта и, набирая высоту, он пролетает над нами.

На мгновение самолёт замедляет полёт, зависает, словно в воздушной яме… Вдруг, ярким светом вспыхивает сопло; слышится звонкий и сильный хлопок, и самолёт, сияя летящей из сопла огненной струёй, с большим ускорением удаляется — «ныряя» в облака.

За штурвалом самолёта — Тася. Место второго пилота справа от неё пустует. Тася впервые пилотирует реальный самолёт, — а потому удивлённо-серьёзна и молчалива.

Джо и Ева, откинувшись, сидят на двух задних пассажирских сидениях «рука в руку», молча и напряжённо вглядываясь в кипящее за бортом самолёта молоко облаков. Время от времени, из небольшого пространства под ногами Евы и Джо возникает голова Апдейта. Он к чему-то прислушивается, принюхивается, присматривается, шевеля ушами и вертя головой; затем, успокоившись, укладывается на место… Джо очень бледен. Его глаза периодически закрываются, кажется, сами собой. Вздрагивая, он открывает их — словно стряхивая с себя морок какого-то кошмарного сна. Ева гладит рукой его волосы. Благодарно, почти безмятежно, улыбнувшись в ответ, он снова погружается в свои видения… Снова вздрагивает…

Найденный в кармане камуфляжной куртки предмет оказывается рацией. Джо несколько мгновений задумчиво и недоумённо рассматривает рацию. Почувствовав на себе взгляд Евы, коротко улыбается ей в ответ и, открывая небольшой мусорный люк справа от себя, выбрасывает туда рацию.

Рация мелькнула и сгинула во тьме. Тьма неоднородна; плотность её колеблется — по мере движения самолёта. Облачность местами рассеивается, и тогда становится видна поверхность земли. Местами закатный солнечный свет пробивает толщу туч, и тогда некоторые участки поверхности земли вспыхивает яркими красками.

Реальный, прекрасный, но безжизненный мир, мелькнув, проплывает под крылом самолёта. Джо, глубоко задумавшись, чему-то улыбается. Ева смотрит на него со сдержанным, но живым, любопытством.

ДЖО (чувствуя на себе взгляд Евы) Вспомнилось стихотворение Рильке…

ЕВА (со смехом) И мне вспомнилось! Какое?..