Ярослав Ратушный - Юдифь и олигофрен

Суд над Иисусом представлял феноменальный юридический казус, ибо подследственный реально не существовал в мире. Всенародно прославленный чудотворец оказывается совершенно неизвестным: «Первосвященник же спросил Иисуса об учениках его и об учении его» (Ио.18:19). Пришелец, признав свое мессианское достоинство, собственными устами произнес приговор. Санхедрин не нуждался в посредничестве римлян. Иудеи неоднократно хотели побить его камнями, но не могли уловить бестелесный призрак.

Узник, назвавший себя сыном Бога, должен понести неминуемое наказание. Но фарисеи лишь осуждают преступника и отдают его римской администрации. В реальной жизни столь необычная ситуация могла возникнуть, если бы ученые мужи полагали подследственного римским гражданином. Впрочем, мало ли язычников погибло в Иерусалиме тех лет за гораздо меньшее святотатство.

Новый Завет оперирует категориями, которые невозможно объяснить в рамках традиционных представлений. Мог ли кровавый римский наместник, услышав, что обвиняемый призывает к мятежу, запрещая платить подать, заявить: «Я не нахожу никакой вины в этом человеке»?

В каком мире иудеи были друзьями кесаря, которые заботились о его интересах больше, чем Понтий Пилат: «Если отпустишь его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю»? (Ио. 19:12). Мог ли иудейский первосвященник сказать: «Нет у нас царя кроме кесаря»?

Евангелие повествует о воистину удивительных происшествиях, ибо первосвященник Иерусалимского храма, однозначно почитавший одного лишь Бога царем Израиля, признает своим единственным владыкой языческого императора. А жестокий римский прокуратор, обязанный по долгу службы пресекать малейшие попытки посягнуть на интересы империи, убеждает иудеев, что виновник волнений является их мессианским царем: «И сказал Понтий Пилат иудеям: се, царь ваш» (Ио.19:14).

Невольно начинаешь думать, что иудеи ведут себя как римляне, а римляне как иудеи. Возможно, смешение противостоящих миров зашло уже так далеко, что заставляло людей амбивалентно воспринимать Христа, который соединял противостоящие миры, но разделял ранее единых людей.

Пилат полагает узника праведником и мессианским царем, а римские солдаты избивают помазанника и издеваются над ним. Одна часть иудейского народа видит Иисуса грешником, а Варавву праведником, другая — глубоко скорбит об участи небесного проповедника.

Пилат, знавший об относительности истины, еще более устрашился, услышав от новоявленных язычников, что перед ним сын божий. Римский наместник ищет любую возможность уйти от ответственности, отсылая опасного узника к Ироду, который в свою очередь отсылает заключенного обратно. И тогда Пилат, исчерпав все возможности противиться воле провидения, открывает для страдальца путь на Голгофу, а вместе с тем — и в бессмертие.

Иисус пришел не утешить людей, а возвестить незамедлительную гибель мира: «Не прейдет род сей, как все сие будет; небо и земля прейдут, но слова мои не прейдут» (Мат.24:34). Эти слова более долговечны, чем вселенная, которая обратится в противоположность в течение жизни одного поколения. С другой стороны — сказано, что конец света наступит, когда евангелие будет проповедано всему человечеству. Здесь нет противоречия, ибо говорится о двух мирах — погибшем и существующем ныне.

Если в начале сущей реальности проповедники нового учения избиваются всеми народами, то в преддверии очередной метаморфозы они должны свидетельствовать об истине. Не благую весть, а великую скорбь возвестил Иисус миру ушедшему в вечность: «Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою, или в субботу; ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет» (Мат.24:20).

Обетования свершились! Наша реальность — и есть обещанное царство небесное, поскольку мир евангелических событий погиб: «После скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблятся» (Мат.24:29).

Поколение, видевшее мессию, обречено, ибо он сводит с неба огонь. Уничтожение будет быстрым и внезапным, поэтому необходимо заранее приготовиться к неизбежной метаморфозе — погубить душу ради спасения в иной жизни, обрести грядущее в настоящем, подобно благоразумному рабу и мудрым девам: «Будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет сын человеческий» (Мат.24:24).

Первые христиане с блаженной улыбкой становились мучениками, ибо знали, что их награда на небесах. А добро сущего мира в будущем обернется злом: «Если враг твой голоден, накорми его, если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты собираешь ему на голову горящие уголья» (Рим. 12:20).