Эрик Делайе - Переплётчик

Они ждали самого главного — явления, так сказать, органа. «Как ты думаешь, сколько там?» — спросила Анна. Она знала, что итальянка испытывала к толстяку такое же отвращение, как и она сама, и отношений с Арсени точно не имела. «Максимум пять», — высказала Джованна своё мнение. «Больше», — на удивление уверенно возразила Анна-Франсуаза.

А потом господин Арсени скинул халат. Под ним, между его толстых волосатых ляжек, скрывалась крошечная сморщенная штучка какого-то нездорового чёрного цвета. «Ужас», — спокойно сказала Анна. «Ужас», — подтвердила её служанка. «Откуда же слухи?» — «Не знаю», — ответила итальянка. «Нужно выяснить», — подытожила Анна-Франсуаза. «Как?» — «Очень просто. Ты его соблазнишь». — «Да вы посмотрите на это, госпожа, это же какая-то страшная болезнь, я же заражусь». — «Когда нужно, дашь отпор и закричишь, а я со стражниками буду наготове; скажешь, что он пытался тебя изнасиловать». — «Но он же ваш учитель, кто будет дальше преподавать вам английский язык?»

Анна-Франсуаза пристально посмотрела на Джованну и ответила: «Учителя заменить легко — раз и всё, а вот настоящих тайн и приключений в жизни очень мало, нужно пользоваться теми, которые есть, поэтому ты соблазнишь его, и только попробуй откажись».

Джованна покорно кивнула. Она чувствовала, что в данной ситуации спорить с хозяйкой отчасти бессмысленно, отчасти опасно. В какой-то мере ей хотелось спросить, что же Анна-Франсуаза, такая смелая, сама не хочет соблазнить наставника. Но этот вопрос сам застыл на устах итальянки. Всё-таки хамить Анне не стоило.

Тем временем Арсени погрузился в ванну. Слуга обмывал его. «Гадость», — сказала Анна и спрыгнула вниз. Джованна последовала за ней. По дороге к апартаментам у Анны уже целиком и полностью созрел план по соблазнению Арсени. «Ты не будешь медлить, — говорила она Джованне, — просто подойдёшь к нему завтра же и станешь откровенно заигрывать, платье приподнимать, ножку показывать и добьёшься, чтобы он тебя ждал вечером в своей комнате, а вечером придёшь к нему не только ты, но и я с парой пажей, и если что будет не так, зададим ему жару». Душа Джованны не лежала к подобным развлечениям, но делать было нечего. Она кивнула, мол, хорошо.

Джованне нередко приходилось выполнять по приказу госпожи различные поручения, и далеко не всегда они были приятны и легки. Но Анна-Франсуаза никогда не заставляла служанку заниматься откровенной мерзостью. Итальянке казалось, что даже прикосновение Арсени (тем более теперь, когда они видели сморщенный кошмар между его толстых ляжек) может вызвать у неё приступ рвоты. Потом она представляла, что учителю рвота нравится, и он загребает её себе в рот… — и в этот момент Джованну и в самом деле затошнило. «Что с тобой, тебе плохо?» — спросила Анна-Франсуаза. «Нет-нет, всё в порядке». Но Анна не была глупа. Она прекрасно понимала всю неприязнь Джованны к толстяку и теперь осознала, что итальянка не сможет хорошо выполнить поручение, если даже мысль о нём вызывает у неё временное помутнение.

«Я сама», — сказала Анна-Франсуаза. «Что сама?» — «Сама его соблазню. Сама всё проверю, я же вижу, как ты этого не хочешь». — «Нет, что вы, госпожа…» — «Замолчи, я всё понимаю и на тебя не сержусь; я вижу, что ты готова переступить через своё отвращение ради меня, но я не хочу быть деспотичной и потому сделаю это сама, тем более мне интересно; но пажей для защиты меня организуешь ты». — «Да, конечно, госпожа!» — воскликнула Джованна. Тошнота отступила, пришло облегчение.

Анна-Франсуаза понимала, что теперь выполнить задуманное будет несколько сложнее. Джованне достаточно было поманить Арсени ножкой (или чем-либо ещё), чтобы в тот же вечер удостоиться его пристального внимания. Кроме того, в приставании служанки Арсени не заметил бы опасности: он прекрасно знал, какие слухи шли о нём среди челяди, и готов был поверить, что неохваченные всеобъемлющей сексуальной мощью служанки сами рвутся в его объятья. Но быть соблазнённым госпожой… Арсени мог испугаться. Герцог, узнав о подобной связи, Анну разве что выпорол бы. А вот преподавателю пришлось бы значительно хуже. Герцог, как мы с вами уже убедились, при необходимости мог быть крайне решительным и жестоким.

Анна сознавала, что строит Арсени ловушку. У неё мелькала мысль просто вызвать его к себе и приказать спустить штаны. Но это было неинтересно, скучно, лишено азарта. Поэтому на следующий же день Анна приступила к реализации собственного плана.