Владимир Лорченков - Автопортрет художника (сборник)

В общем, станьте объектом внимания «звезды».

А потом бамц, лишитесь его навсегда. Посмотрю я тогда на вас.

Но он, конечно, позвонил. Как сейчас помню, я сидел на кухне, и ждал, когда боль из правого глаза перейдет в левый – с остановкой у переносицы – и глядел, как тучи в небе завихряются у Солнца. Со стороны это смахивало на Апокалипсис, в котором первый еврейский астроном Иоанн просто напросто описал целый ряд небесных явлений, включая затмения. Это Юрий мне рассказал. Это, и многое другое. Я вообще понял, – общаясь с ним, конечно, – что вся история человечества и была путем к звездам. Тернистым путем. И что это не метафора. Тернистый путь. И мы шли по нему, раздирая одежду и плоть в клочья. Окропляя кровью почву. Хорошо еще, если она была плодородной. А если – песок? Иногда, когда я думаю обо всех этих ребятах, которые отдали жизнь за то, чтобы мы полетели в Космос – Иисус, Гильгамеш, да Винчи, Экзюпери, Жанна, Кеннеди, Далерус, Александр Ульянов, – и историю которых мировые правительства извратили, мне плакать хочется. Собственно, в тот день, сидя на кухне во время мощнейших геомагнитых бурь, я и плакал. И тут раздался звонок. И я взял трубку. И, как сейчас помню, гигантское облако закрыло солнце, из-за чего в небе появилось то, что метеорологи зовут «короной». И голос сказал:

– Здравствуйте, – сказал он.

– Володя, здравствуйте, – сказал он.

– С вами сейчас будет говорить первый космонавт планеты Земля, – сказал он.

– Полковник ВВС СССР, Юрий Алексеевич Гагарин, – сказал он.

В трубке щелкнуло, а потом я услышал уже его голос, голос теплый и дружелюбный, голос надежды и прорыва всего человечества, голос, который свел с ума планету Земля навсегда. И это был голос моего старого друга, Юрия Гагарина, которого я уже не рассчитывал больше никогда услышать, и, который, конечно же, оказался надежным, и честным, оказался настоящим Человеком, каким он и был, каким мы его себе все и представляли. Он и сказал.

– Привет, Володь, – сказал он.

– Сто лет, сто зим, – сказал он.

– Давно не слышались, – сказал он.

– Ну, что? – сказал он.

– Ну, ничего, – сказал я, всхлипывая.

После чего он сказал.

– Поехали? – сказал он.

Тут я разрыдался в голос.

ххх

Юрий Гагарин говорит:

– Подавляющая часть человечества спит, и видит отвратительный сон, в котором они спят, а их со всех сторон обсасывают пиявки, внушающие своим жертвам, что он их сладок, – говорит он.

– Вот что пытаются выдать за коллективное бессознательное человечества буржуазные философы и литераторы, – говорит он.

– В то время как человечество, на самом деле, идет по ослепительной белой, выжженной Солнцем равнине, и все, что происходит с ним, происходит с ним здесь и сейчас, – говорит он.

– Человечество в своем пути ничем не отличается от колонны динозавров, уходивших от зноя и жажды из одного края Гондваны к другому, – говорит он.

– Есть реальность, в которой мы существуем, и она происходит именно с нами и именно сейчас, – говорит он.

– Да, мы отчасти создаем реальность, но лишь как часть ее, мы можем менять реальность лишь в ее рамках и пределах, – говорит он.

– Мы не выдумка и не фикция, а если это и так, то мы выдумка природы, которая существует, и, следовательно, мы есть, – говорит он.

– Записал, Володя? – говорит он.

Разумеется, я записал. Я почти 15 лет работал в газетах, – о чем не раз хвастливо упоминал в своих немногочисленных интервью, когда еще был кому-то интересен – и то немногое, чему меня там научили, было: пить не закусывая, и работать скорописью. Может, поэтому меня и Избрали?

– Нет, Володя, – говорит Гагарин.

– Дальше, – говорит Гагарин.

Первый космонавт планеты, Юрий Гагарин, говорит.

– Да Винчи был тем человеком, который придумал двигатель внутреннего сгорания, – говорит он.

– Мировые правительства, которым выгодно было скрыть изобретения космонавта да Винчи, кардинально извратили его имидж, – говорит он.

– Его сделали чудаком и дурачком, – говорит он.

– Паровой двигатель придумали на острове Крит в 1 веке до нашей эры, – говорит он.

– Это была игрушка, с помощью которой можно было в определенные моменты слушать свисток, наподобие тех, что сейчас на чайниках, – говорит он.

– Первый век до нашей эры, Крит, – говорит он.

– Техническая и промышленная революция могла бы состояться уже в 1 веке нашей эры, – говорит он.

– Но власть имущим выгоднее был труд рабов, так что мы отстали в развитии на 15 веков, – говорит он.