Владимир Лорченков - Копи Царя Соломона. Сценарий романа

– Органный зал Кишинева, товарищи…

Снова громкая музыка органа.

– Мы первая республика СССР, получившая себе такой зал, товарищи! – говорит коротышка.

Собравшиеся радостно и очень Тепло – прямо как читатели Славы Сэ или Марты Кетру, – улыбаются. Мужчина с фотоаппаратом бегает вокруг – все принимают картинные позы советского Обсуждения, – а другой, с немытыми волосами и блокнотом, тщательно все записывает.

– Стоит отметить отличную работу Стройтреста товарища Кацмана! – говорит коротышка.

Товарищ Кацман – мы узнаем бедолагу-ветерана, который раскроил себе голову в тюрьме, – краснеет, картинно скромничает… (сейчас он похож на писателя Шаргунова, который отнекивается от звания «надежды русской литературы», которым его наградил писатель Прилепин, за что писатель Шаргунов сейчас назовет писателя Прилепина глыбищей – прим. В. Л.)… делает вид, что он здесь не при чем.

– Ну и товарищ Хершель постарался! – говорит коротышка (мы понимаем, что это глава республики).

Показан отец Натальи, который тоже картинно скромничает. Коротышки треплет его по плечу. Все заходят в зал. Там, посреди сцены, играет на органе милая девушка, в которой можно уловить черты коротышки. Они явно состоят в родственной связи.

– Доча, – ласково говорит коротышка.

– Теперь ты довольна? – говорит он.

– Играй, играй, человеком станешь! – говорит он.

– Па! – капризно дует губы дочка.

– Я в цирке сто лет не была! – говорит она.

Короткая ретроспектива. Начало строительных работ. Гигантский котлован. Пачка советских газет: «самый большой цирк СССР в Молдавии!», «По просьбам трудящихся…!», «телеграмма Брежневу!». Снова Органный зал. Папа-глава республики смотрит на дочь ласково… Играет орган… Это Бах… Затемнение…

Салон автомобиля – это попутка, которая подбрасывает Наталью и Лоринкова. Играет мрачная музыка.

– Это что? – спрашивает Лоринков на румынском водителя (девушка разговаривает с ним на английском – прим. В. Л.)

– Бах, – говорит водитель.

– «Радио – Релакс», – говорит он.

– Можно чего-то повеселее? – спрашивает Лоринков.

Силуэт водителя, пожатие плеч. Протягивает руку к мигающей панели.

– Как сталкивались в небе самолеты… – поет певица Мара.

Снова Органный зал, причем орган исполняет песню певицы Мары «Самолеты» (такой вот каприз сценариста – прим. В. Л.). Потом, конечно, Баха. Папа-глава республики фотографируется на сцене с дочкой, потом с мужчинами – они опять надевают каски, отчего сюрреалистичность происходящего лишь усиливается, – и спускается в зал. Садится. Видно, что он наслаждается Органным залом, как игрушкой. Так мужчина, купивший первый автомобиль, прыгает на сидениях и открывает-закрывает двери, крутит руль, хвастается напропалую…

– Чистое золото! – говорит он хвастливо корреспонденту.

Тычет пальцем в потолок зала. Лепнина и правда позолоченная.

– Товарищ Кацман расскажет… – говорит глава республики снисходительно, как Мисс Мира, передоверившая пообщаться с «Радио Зимбабве» конкурсантке, занявшей второе место.

– Да мы что… – смущается товарищ Кацман.

– На украшение Органного зала МССР ушло 30 тонн золота, – говорит он.

– Это на 10 тонн меньше, чем на дворец Долмабахче в Стамбуле, – говорит он.

– Только если роскошь Долмабахче доступна лишь нуворишам Турции, – говорит он.

– То наш Органный зал доступен всем трудящимся… – говорит он.

Ретроспектива. Цепочка людей, разгружающих самосвал с кирпичиками. Один из кирпичиков блеснул на солнце, и мы понимаем, что это золото… Реторты… Напыление… Внезапно руку одного из людей в цепочке останавливает другая рука. Крупно показано, что она в перчатке. Типичная «рука злодея».

– А занимался непосредственно напылением товарищ… – говорит Кацман.

И тут показано крупно лицо самого неприметного из группы. Типичный молдаванин 70—х. Усы подковой и удивленные глаза человека, к которому в дом ворвались незнакомцы, которые, вместо того, чтобы убить и ограбить, побелили стены, починили унитаз, поставили новую мебель, и заставляют чистить зубы два раза в день. То есть, смесь обиды, удовольствия, удивления, недоумения… Он коротко кивает, улыбается, блестит его золотой зуб…

Отъезд камеры. Это блеск лампочки на панели.

Черная, несущаяся за окном дорога. Мельком указательный знак. «GRADINARI» написано на указателе.

– Градинарь… – говорит горько Наталья.

– Градинарь, который украл все тридцать тонн, – говорит она.