Ярослав Питерский - Падшие в небеса

— А ты их знаешь? Гость задумался. Он покачал головой и тяжело вздохнул, отец Андрей, видя его неуверенность, добавил:

— Нет таких, по сути. Всякий человек приходящий в политику в первую очередь власти хочет. Они, кто в политику идут, изначально на власть рассчитывают, что бы выше над людьми быть. Что править ими. А это уже грех. Выше людей только Господь наш!

— Как вы мрачно о политиках-то батюшка. Но я не согласен с вами, есть люди и с чистой совестью и с благими намереями помочь другим людям.

— Да уж,… благими намереями… сам знаешь что дальше. Но ладно, давай уж о твоей теме. Что привело сегодня тебя? Опять мучаешься?

— Да батюшка. В сомнениях я весь. В последнее время очень плохо мне на душе. Очень плохо.

— Что случилось? Мы вроде с тобой, когда последний раз расставались, все обговорили и грехи твои хоть и тяжелы были, но замолили. Молился я за тебя, как и обещал. А теперь, что теперь?

— Вернулось все. Опять меня вернуть хотят. В грех опять окунуть собираются. Отец Андрей задумался. Прошлый раз этот человек говорил ему очень страшные вещи, они буквально шокировали священника, и он даже хотел взять на себя грех и пойти в милицию и все рассказать. Но потом пересилил в себе людской страх и, помня о тайне исповеди, на поход к представителям грешной мирской власти как он считал — не решился. И вот опять, этот человек хочет рассказать ему о новом страшном, о себе! Слушать или нет?

— Вы батюшка я вижу, тоже пугаетесь моих слов? Могу ли я вам довериться или для вас это тоже испытание будет? Отец Андрей ответил не сразу. Он молчал и смотрел в лицо этому человеку. Обычное русское лицо, чисто выбритые щеки серые глаза и нос немного картошкой.

В это время в светелку вошла женщина в длинной юбке и с платком на голове. Она заботливо поставила на стол чашки и налила в них заварки из маленького фарфорового чайника. Затем засуетилась и достала из буфета вазу с печеньем и конфетами. Перекрестившись, женщина тихо вышла. Отец Андрей подставил под краник самовара свою чашку и налил кипяток.

— Наливай чай, сын мой. Чай вкусный.

— Вы так и не ответили мне. Ушли от ответа, — тихо спросил гость. Отец Андрей отхлебнул чай из чашки и, прищурив глаз, медленно сказал:

— Вы люди думаете, все так просто. Пришел в церковь, денег принес. О грехах покаялся и все. Господь он добрый, все простит! Да, он добрый,… но и человек мучиться должен за грехи свои. Мучиться и осознавать. А иначе не какого искупления не будет.

— Я мучаюсь батюшка,…

— Вижу и все же,…

— Вы мне не верите, не искренним считаете раскаянья мои?

— Нет,… верю. Но не пойму. Да и ты должен знать, ты мне о своих грехах рассказываешь и меня заставляешь мучиться, сильно мучиться, пойми, я твои грехи через свое сердце пропускаю!

— И что же мне делать? Если и вы хотите меня оттолкнуть? — растерянно спросил гость.

— Да не оттолкнуть я тебя хочу. А познать тебя насколько ты готов грехи свои искупить? Пока все лишь слова твои. Они искренни, но это лишь слова. А ты не Господь Бог у кого слово сильно, а ты грешник. Поэтому и опасаюсь я тебя и за тебя.

— И что же делать мне что бы доказать свою искренность?

— Дело лучшее доказательство. Людям добро нужно делать. Гость вздохнул. Он помрачнел и осунулся. Было видно ему трудно говорить но, тем не менее, он из себя выдавил:

— Я и пришел посоветоваться. Как вы скажете, так я и сделаю. Отец Андрей удовлетворенно кивнул головой, он опять отхлебнул чай и откусил кусочек печенья.

— Рассказывай сын мой, что на этот раз?

— Очень запутанная ситуация. Мне очень помощь ваша нужна.

— Хорошо, давай подумаем, чем я помочь тебе могу. Сергей Вавилов был человеком добрым, но он боялся своей доброты. Сергей считал, что именно доброта сделала из него страшное существо, которое несло боль и страх другим людям. Сергей Вавилов знал, что он должен измениться, а иначе жить дальше не имеет смысла. Сергею было всего тридцать четыре года, но он считал себя уже полным стариком. Нет, физически все было в норме. И даже более, Сергей был здоровым и крепким человеком, но вот морально и внутренне он ощущал себя на все восемьдесят. Жизнь Сергея нельзя было назвать какой-то особенной и необычной, стандартный набор биографических данных для юноши времен конца «брежневского застоя»: школа, техникум, армия. И вроде, все шло «по накатанной», но именно армия и сломала его судьбу. Сергей попал в воздушно-десантные войска и после учебки в Фергане его отправили в Афганистан. На календаре был восемьдесят второй год… Там, в горах возле Кандагара он стал…убийцей. Во время одного из боевых выходов взвод вступил в бой с душманами, которые потом укрылись в кишлаке.