Ярослав Питерский - Падшие в небеса

— Дурак! Тебя уже изолировали от общества,… а в больницу, что б нашу попасть, так это надо заслужить. Ты, наверное, просто косишь,… наверное, на суд не хочешь? Так это ты не по адресу. Ты адвокату своему пой, о недержании, а не мне. Пусть он похлопочет…. Дизентерия говоришь, так это хорошо, кишки прочистит, а если и изойдешь на гавно, так государство от этого только выиграет, кормить вас, итак нечем, а тут на одного едока меньше… Некоторые арестанты вновь громко засмеялись, кто-то даже присвистнул от удовольствия. На этом «обход» врача был окончен. Арестантам разрешили одеться и повели дальше по коридору. Через метров десять конвойный открыл одну из дверей и скомандовал:

— А ну, заходи по одному!

Когда они попали в помещение, то оказалось, что оно совсем маленькое. Это была камера, а вернее бокс размерами примерно три метра на четыре, причем в этом тесном боксе уже ютились пять человек, а теперь, их стало около двадцати. В боксе кроме небольшой лавки ничего не было. Лишь темная дыра параши в углу уныло зияла, как черная метка. В камере стоял смрад, висела пелена от табачного дыма, пахло немытыми человеческими телами. Обитатели внимательно рассматривали группу новеньких. Вилор встал и оперся о стену в самом углу возле дверей. Рядом с ним стоял худой и щуплый мужик лет пятидесяти и здоровенный молодой парень.

— Ну, все полна коробочка, — буркнул откуда-то снизу человек. Вилор невольно опустил глаза. Оказалось, что у его ног, лежит на каких-то тряпках совсем старый мужчина, с седой бородой и длинными засаленными волосами.

— Это что камера, тут и будем сидеть до суда? — робко спросил Вилор.

— Ты что?! Это же отстойник! К вечеру по хатам начнут расфасовывать, — пробурчал здоровый парень справа, на его руках Щукин успел рассмотреть множество наколок. В камере стоял ропот голосов. Арестанты общались друг с другом и передавали свои новости.

— Ну, все! Сейчас пойдет! По хатам начнут рассортировывать! Наконец-то! — облегченно вздохнул здоровенный парень справа.

— Да начнут, сначала к куму дернут кое-кого, кто под особым надзором и вообще на кого заказ какой,… - мрачно прохрипел сухой и тощий мужик. Его голова была совсем лысая и блестела, словно бильярдный шар. На руках и груди тоже пестрили наколки.

— Кум,… это кто? — осторожно спросил Вилор.

— Ха! Это самый опасный человек в тюрьме! Он многим судьбу и биографию сломать может! — ухмыльнулся здоровяк справа.

— Ладно тебе Кувалда, что фраера грузишь?!!! — цыкнул на него худой мужик. — Видишь первоходок он, не хрен издеваться!

— Да, что я ему,… экскурсовод? — огрызнулся здоровяк. Худой махнул на него рукой и, посмотрев на Вилора, тихо сказал:

— Ты это парень, знай,… кум это начальник опер части,… дернут к нему, так язык за зубами держи! Отвечай лишь да, да нет. Откровенничать с ним не надо! Это опасно! Он сначала тебе петь будет соболезнования, ласково так, мол, верит в твою невиновность, а потом угрожать начнет, вербовать и прочее…

— Вербовать?! В шпионы что ли? — не понял Щукин.

— Да в шпионы… можно и так сказать, только эти шпионы у нас стукачами зовут, и жизнь у них на зоне, да на тюрьме, как правило, опасная и короткая… Ты за что чалишься-то?

— Сижу что ли? — пытаясь угадать смысл слов блатного жаргона, переспросил Вилор.

— Ну да,… за что закрыли-то?

— В убийстве обвиняют…

— У-у-у, серьезная статья, — присвистнул худой. — С ней кстати, срок мотать нормально, легко, если конечно ты не ребенка и не мать замочил. Мокруха это тебе не изнасилование малолетки, с той статьей сразу опустить могут, — рассуждал худой.

— Никого я не убивал! А обвиняют меня в том, чего вообще не совершал! — обиделся Вилор.

— Да, да, не совершал, кто ж говорит. Тут вообще одни невиновные сидят! — ехидно ухмыльнулся мужик. — Вон, какие рожи невиновные! Только вот, откровенничать с незнакомыми, не надо…. Ты держи язык за зубами, если не знаешь и не проверил человека…. тут такое дело, — сурово добавил худой. — Помни закон тюрьмы.

— Что за закон?

— Не верь, не бойся, не проси… ты про него еще услышишь. В этот момент открылась дверь и тюремщик начал выкрикивать фамилии. Кого-то уводили с вещами, а некоторых вызвали на несколько минут. Все происходило, как предсказывал худой арестант. Вилор понял, что это человек уже не раз проходил такие процедуры. Камера потихоньку пустела, через какие-то полчаса вместо двадцати человек в боксе остались десять. Стало немного свободней. В этот момент в очередной раз зашел дежурный и закричал: