Ярослав Питерский - Падшие в небеса

— Ты пойми капитан, если сейчас мы вновь побежим, то все! Если они к Волге прорвутся, то крышка! Всем крышка!

— Это почему?! Займем оборону на другом берегу, соберемся силами и врежем им! — молодой капитан в темно синих галифе, оливковой гимнастерке и красно-синей фуражке стоял перед полковником, словно студент на экзамене. Старший офицер с жалостью посмотрел на него и, махнув рукой, покачал головой. Полковник тяжело вздохнул, покосившись в начищенные до блеска хромовые сапоги капитана, грустно сказал:

— Ты садись, садись капитан, да и пуговицы расстегни, фуражку сними, жара-то вон какая! Что как салдофон-то мне тут строевой смотр устроил! Садись, в ногах правды нет, тем боле на войне! Капитан медленно опустился на ящик, что лежал рядом. Послушавшись полковника, он расстегнул верхнюю пуговицу на гимнастерке, но фуражку снимать не стал, а лишь сдвинул ее на затылок. Седой офицер протянул ему солдатскую фляжку с водой. Капитан сделал несколько глотков, полковник, прищурившись, тихо спросил:

— Ты давно на фронте-то?

— Утром приехал, вот только с поезда, сюда сразу на машине, как указано в листе направления. Сразу к вам.

— Эх, оно и видно, — вновь тяжело вздохнул и как-то мрачно сказал полковник.

— А, что наши, правда бегут с линии фронта? Мне в нашем управлении на секретном инструктаже, что-то уж очень страшные вещи рассказывали. Я, честно говоря, не поверил. Полковник грустно улыбнулся:

— Как говоришь у тебя фамилия-то? Все как-то забываю, смешная она какая-то!

— Маленький. Капитан Маленький!

— Ах, да Маленький… эх Маленький, сам все увидишь! Они не бегут, они драпают! Так драпают, что фрицы успевать за ними не могут! Рвут свои копыта так, что пыль столбом! Капитан удивленно смотрел на полковника. А тот, глотнув воды из фляжки, продолжил:

— Поэтому капитан, примешь свой спецотряд и вперед! Останавливать этих уродов! Как там, в приказе товарища Сталина,… ни шагу назад! Выдвинешься к станице Мелеховская, там самое тонкое место, командование фронтом боится, что фрицы именно там прорвут! А наши не выдержат и побегут!

— Есть! — капитан вскочил с ящика и отдал под козырек.

— Да сядь ты! Что скачешь как козел! Маленький вновь медленно сел на ящик.

— Понимаешь капитан, если сейчас не остановить…

— Товарищ полковник, а можно вопрос?

— Валяй…

— А почему так? Ведь вроде у нас армия такая мощная, мы отступать-то и не должны были! Полковник мрачно посмотрел на капитана и грустно спросил:

— Ты кем там у себя в Красноярске работал?

— Старшим следователем…

— Врагов народа, небось, колол?

— Ну, было дело…

— Ну и?

— Что,… ну и?

— Много врагов народа-то через тебя прошло? Через ваше управление?

— Ну, так, были, прилично…

— Ну, а что тогда спрашиваешь? Ты что не видел все, что творится? Ты что не знаешь, что в тридцать седьмом и восьмом Ежов творил? Капитан виновато опустил глаза и обиженно ответил:

— Ежов был врагом народа!

— Вот и я об этом! — зло сказал полковник. — И послушай, не задавай мне глупых вопросов! Сам все увидишь! И еще,… это тебе так, между нами,… мое мнение,… если они за Волгу прорвутся, то все! Там Урал, а за ним, лес… большой лес и не хрена больше. А лес тот называется твоя Сибирь! Понимаешь? Пи…ец стране любимой нашей! Поэтому делай что хочешь, но, ни шагу назад!

Маленький сглотнул слюну. Ему, почему-то стало совсем страшно. Он еще не знал, что послезавтра сегодняшний страх будет казаться лишь легким волнением…

Сначала ухали пушки, свистели бомбы с самолетов, а потом крики. И, ужасный гул танков! Маленький с тревогой всматривался в силуэты полуразрушенных домиков Мелеховской. Станица была едва видна, черный дым пожарищ, разрывы бомб и канонада казались какими-то неестественными, Андрон все еще не мог поверить, что там в трех-четырех километрах идет страшный бой и наверняка последний бой для тысяч солдат.

Бойцы и офицеры его загранотряда лежали в неглубоких, наспех вырытых окопчиках их синие с красным околышком фуражки торчали в степи словно мухоморы. Зрелище было какое-то нереальное. Тут и там виднелись черные и длинные стволы ручных пулеметов Дегтярева, а с флангов возвышались темно-зеленые тяжелые «Максимы». Маленький «расставил» свой отряд, как было указано в секретной инструкции.

Станковые пулеметы должны «косить» отступающих «дезертиров» и «паникеров», а так же наступающих фашистов перекрестным огнем, а «дегтяри» лобовым шквальным огнем остановить бегущую толпу.