Орхан Памук - Черная книга

Некоторое время спустя, поднявшись на старинном лифте, он вошел в 212-й номер.

В комнате находились три английских журналиста, которых он видел в клубе. Мужчины со стаканчиками ракы в руках налаживали камеру и освещение. Женщина оторвалась от журнала, который читала.

— Перед вами наш известный журналист Джеляль Салик, — представил Искендер Галипа по-английски.

— Очень приятно! — отозвались одновременно женщина и мужчины.

— А мы раньше не встречались? — поинтересовалась женщина.

— Она спрашивает, не встречались ли вы прежде, — перевел Искендер.

— Где? — спросил Галип.

— В клубе, — ответила женщина.

—Я не хожу в клубы. Никогда в жизни я не посещал подобные заведения. Я не люблю многолюдные места, по-моему, это просто повредило бы моему духовному здоровью и нарушило мое одиночество, необходимое для творческой работы. Должен сказать, что моя напряженная журналистская работа, усилившиеся в последнее время политические гонения и участившиеся убийства не позволяют мне вести ночную жизнь. Однако я знаю, что не только в Стамбуле, но по всей Турции есть много людей, которые считают себя Джелялем Саликом, представляются Джелялем Саликом. Более того, когда я по ночам ходил, переодевшись, по кварталам бедняков, я познакомился и даже подружился с некоторыми из них; я встречал людей, которые так перевоплощались в меня, что мне становилось страшно. Стамбул — это очень большая, необъяснимая страна.

Пока Искендер переводил, Галип смотрел через раскрытое окно на Золотой Рог и тусклые огни Стамбула: в мечети Явуза Султана Селима сделали подсветку специально для туристов, но поскольку, как это обычно бывает, часть ламп украли, мечеть выглядела странной, мрачной грудой камней, напоминавшей черный рот однозубого старика. Когда Искендер кончил переводить, женщина весело и немного шутливо извинилась, сказав, что, видимо, с кем-то перепутала господина Салика. Кажется, она решила принять эту непонятную ситуацию и самого Галипа как странную особенность турок; так обычно ведут себя терпимые и образованные люди, сталкиваясь с другой культурой: я не понимаю, но отношусь с уважением. Галипу понравилась эта сообразительная женщина-актриса, которая видела, что документы подделаны, но не стала портить игру. Разве она не похожа немного на Рюйю?

Когда установили лампы, камеру, микрофоны и Галип уселся в кресло, которое черные электрические шнуры делали похожим на электрический стул, все заметили, что Галип нервничает. Один из мужчин с улыбкой протянул Галипу стакан, налил ракы и добавил в него воду. Женщина, тоже с улыбкой, продолжая игру, поставила видеокассету и с озорным видом, словно собиралась показывать порнографический фильм, нажала на клавишу; на маленьком экране замелькали кадры, отснятые в Турции за восемь дней. Англичане смотрели их молча, но нельзя сказать, чтобы совсем без интереса: веселый акробат-нищий, демонстрирующий переломанные руки и вывернутые суставы ног; бурный политический митинг и пламенный лидер, делающий заявление после митинга; два пожилых человека играют в нарды; мейхане и клубы; продавец ковров, гордо стоящий перед витриной своей лавки; кочевники, поднимающиеся на холм с верблюдами; мчащийся поезд, окутанный паровозным дымом; дети перед лачугами, машущие руками; женщины в чарщафах смотрят на апельсины в овощной лавке; прикрытый газетой труп-жертва политического убийства; старый носильщик, перевозящий рояль на конной повозке.

— Я знаю этого носильщика, — сказал вдруг Галип, — это тот самый носильщик, который больше двадцати лет назад перевозил нас из дома Шехрикальп.

Присутствующие серьезно смотрели, как старый носильщик умело заводил в сад старого дома запряженную лошадью телегу, на которой возвышался рояль, и улыбался в камеру.

— Рояль Наследника вернулся обратно, — сказал Галип и услышал чей-то голос, чей — он не понял, но вдруг четко осознал, что все идет как надо.-Когда-то во дворце, на том месте, где вы сейчас видели старый дом, жил Наследник. Я расскажу его историю!

Искендер повторил, что знаменитый журналист пришел сюда для того, чтобы сделать важное заявление. Съемка началась. Женщина взволнованно сообщила телезрителям, что их ждет передача, рассказывающая о Турции: о последних падишахах, подпольной коммунистической партии, неизвестном прежде наследстве Ататюрка, исламском движении, политических убийствах; кроме того, они услышат мнение известного турецкого журналиста о возможности военного переворота.