Лия Флеминг - Спасенная с «Титаника»

– Со временем поправишься, – утешил доктор. – У тебя молодой и сильный организм, ты выжил, тогда как тысячи твоих товарищей погибли.

Совсем не этих слов ожидал Анджело. Как он сможет смотреть людям в глаза, если ни разу не выстрелил во врага из винтовки? Он докажет, что врачи ошибались насчет него.

Пока, однако, ему остается лишь надеть гражданский костюм, взять чемодан и держать путь обратно в Нью-Йорк. Сидя в вагоне и тяжело, с присвистом, дыша, Анджело ощущал себя стариком. Ему казалось, что люди смотрят на него как на дезертира.

Кэтлин встречала его на вокзале Гранд-Сентрал. Завидев мужа, она бросилась ему на шею и чуть не задушила в объятиях.

– Я так переживала! «Испанка» повсюду, поэтому я не стала брать с собой детей. Доктора говорили, ты можешь умереть, – всхлипнула она.

– Теперь из меня солдата не выйдет, – мрачно промолвил Анджело.

– Неважно. Главное, ты вернулся целиком, с руками и ногами, а значит, мне повезло больше, чем многим соседям. Держись за меня, и идем. У тебя утомленный вид.

Анджело был обессилен, словно из него вытекли все жизненные соки. Кэтлин пока не должна знать о его больном сердце, нечего ей расстраиваться. Ему просто нужно время на поправку, иначе он больше не сможет чувствовать себя настоящим мужчиной.

Дорогая Селеста!

Твоя посылка благополучно дошла, на этот раз ее даже не вскрыли. Какие замечательные лакомства ты нам прислала! Спасибо от всех нас.

Наконец-то первое мирное Рождество. Мы здесь неустанно молились, чтобы этот кошмар, именуемый войной, поскорее закончился. После нескольких дней эйфории в связи с перемирием [15] общее настроение резко упало. Все, кто потерял в войне близких, не находят в себе сил праздновать ее окончание.

Мы чтим память тех, кто уже не сядет за стол с семьей, не попробует сливовый пудинг и не споет рождественские гимны у елки. Продуктов по-прежнему не хватает, но я специально припасла несколько талонов, чтобы побаловать Эллу подарками. Благодаря твоему брату Дед Мороз положит ей в чулок сладости и самодельные игрушки.

Селвин вернулся в Ред-хаус. Лицо у него в шрамах. Он закрывается в сарае и чинит там всякие поломанные вещи, а я вместе с твоим отцом навожу порядок в саду. Селвин почти не разговаривает со мной, поэтому я очень удивилась, когда увидела в коридоре игрушечную колыбельку. Он соорудил ее из обломков досок, отшлифовал и покрыл лаком до блеска, так что она выглядит как новенькая. Дед Мороз спустит ее по трубе в сочельник специально для кукол Эллы. Элла обожает играть в куклы, хотя держит их в строгости, словно настоящая учительница.

Ну а теперь моя главная новость: я все-таки сделала это – задала перцу Флорри Джессоп и распрощалась с ней! Она зашла слишком далеко. Я рассказывала одной из поварих о чудесном подарке Селвина, а Флорри начала говорить гнусности – дескать, я добилась этого подарка определенным способом, якобы постоянно бегаю в дом, чтобы утешить солдатика, и все в таком духе.

Спросишь, разозлилась ли я? Не то слово. С размаху влепила Флорри затрещину. Она получила по заслугам, только вот все это произошло на глазах у смотрительницы колледжа, и та моментально уволила нас обеих. Я оказалась без работы, с ребенком на руках, да еще как раз тогда, когда студенты толпой начали возвращаться в колледж (некоторые – после тяжелых ранений).

В общем, я уже собирала вещи, и вдруг случилось нечто удивительное. Несколько работниц встали на мою сторону и рассказали хозяйке, как изводила меня Флорри Джессоп все эти годы и какие гадости от нее я терпела. В конце концов, к моей радости, Флорри велели выметаться, а меня оставили.

Я в общих чертах рассказала об этом случае твоему отцу, ведь в Соборном дворе слухи распространяются быстрее пожара. Он поинтересовался, не хочу ли я сменить место – например, помогать миссис Аллен в Ред-хаусе и прибираться в домах у других служителей собора. Очень мило с его стороны, правда? Я подумаю над этим предложением, хотя Селвину вряд ли придется по душе, что под ногами у него будут путаться сразу две женщины. Иногда он бывает очень мрачным.

Знаешь, после истории с Флорри я вновь ощутила в себе огонек, который, как мне казалось, погас навсегда. Может быть, я все-таки не совсем чужая в этом городе.

Будем надеяться, что следующий, 1919 год принесет нам облегчение и подарит новые надежды.