Всеволод Непогодин - Девять дней в мае

Антон недолюбливал Небеседина за легкость в изложении мыслей, фривольное поведение в литературной среде и обласканность вниманием критиков. Соседину казалось, что Вениамин нагло ворует идеи его гениальных материалов и занимается плагиатом. Антон грозился подать в суд на Небеседина, если тот не прекратит калькировать его опусы. Естественно Вениамин не обращал внимания на больного на всю голову Соседина и не читал его статьи. Небеседин жалел, что однажды дал Антону адрес своей электронной почты.

- Антошик, ты конечно у нас герой! Сидишь себе ровно на жопе в Крыму, где сейчас все тихо спокойно и гавкаешь оттуда на весь мир! Да, пиариться на костях нехорошо, я согласен, но я это всё видел своими глазами! Прикажешь весь этот ужас держать в себе? Ты думаешь со всем этим можно спокойно жить?! Ты хоть раз на митинге был за последний год?! Видел живьем огнестрел с кровякой?! Знаю я таких диванных атаманов как ты! Мама попу вытирает мягкой бумагой, жена с ложечки кормит протёртым яблоком, а он весь в думах об изящной словесности и судьбах России! – отписался Небеседин.

- Ты бесстыжий подлец! У тебя нет ничего святого! Советую тебе немедленно пойти в ближайший храм, перекреститься, поставить свечку и поговорить по душам с батюшкой. Православие всегда снисходительно относится к пакостникам, честно раскаявшимся в своих дрянных поступках. Иоанн Креститель говаривал, что нравственное очищение возможно только в условиях полного доверия к Богу и осознания своего места в мире падшим человеком, - написал Антон.

- Что за бредятину ты несешь? Может мне еще выпить из кадила литр самогона, освященного батюшкой и закусить просвирной, которую матушка неделю носила в подоле платья?! – написал Вениамин.

- Не богохульствуй! Как ты смеешь так отзываться о представителях Бога на земле? Святой отец выбирает своими наместниками самых достойных сынов и дочерей рода человеческого! – написал Соседин.

- Антошик, едрен батон, ну завяжи уже с писательством! Не твоё это дело, не твое! В Одессе таким как ты обычно говорят: «Не можешь срать – не мучай жопу!»! Что ты прицепился ко мне как банный лист, а?

- Таких как ты небесединых надо изолировать от общества! Вы заражаете народ чумой цинизма и бациллой безверия! Вы портите население язвой бездуховности!

- Наша песня хороша – начинай сначала! Соседин, иди проспись! Хватит мне с бодуна всякую ересь писать!

Небеседин закрыл электронную почту и принялся просматривать с левого аккаунта в фэйсбуке страницы представителей либеральной интеллигенции. Он превентивно внес в черный список на своем основном аккаунте всех проамериканских шестерок, тявкавших на Россию. Жидобандеровцы радовались смертям русских патриотов в доме профсоюзов и называли между собой погибших «копчёной сотней». Вениамин и не ожидал другой реакции от этой насквозь прогнившей публики, так как досконально знал их гнусные нравы. Стихотворец Берл Херснимский, которому раввин в синагоге обрезал поэтический дар сразу после рождения, писал, что наконец-то сдохли проплаченные Кремлем агитаторы, мешавшие становлению украинской государственности. Херснимский видимо забыл, как годом ранее ездил в Москву получать денежное вознаграждение за победу в конкурсе подражателей Иосифу Бродскому и клятвенно уверял столичную богему в том, что Одесса всегда была, есть и будет русским городом. В юности он был осведомителем КГБ и закладывал своих однокурсников-антисоветчиков, но теперь любил приврать, что был диссидентом и вызывался на допросы в органы исключительно из-за своей подпольной деятельности, направленной на свержение советской власти. Берл менял свои политические взгляды практически ежемесячно в зависимости от текущей обстановки. Он сочинял стихотворные оды всем одесским градоначальникам и губернаторам, долго не засиживавшимся на своих местах. Херснимский снимал шляпу даже перед самыми незначительными работниками прокуратуры. Берл низко кланялся перед каждым судьёй и милицейским начальником. Он был очень плодовитым и корыстолюбивым поэтом, легко соглашавшимся за деньги сочинять поздравительные вирши всяческим чинушам. Херснимский прославлял в стихах руководителей таможни, пожарнадзора и санэпидемстанции, а как только их снимали с должностей, то Берл немедленно клеймил их на своей странице в фэйсбуке взяточниками, сволочами и хапугами. В литературном кругу он нажил целую армию недоброжелатей и его поэтические экзерсисы пинали все кому не лень. За долгие сорок лет потуг на высокую поэзию Херснимский обзавелся лишь одним ярым защитником своего творчества. Разумеется, это был Антон Соседин.