Всеволод Непогодин - Говнопоколение

Приветствую вас, мои ненаглядные олигофрэнды — сверстники, ровесники, одногодки. Глаза б мои вас не видели, черти размалёванные. Сегодня я поделюсь наблюдениями о тех, кто появился на белый свет в 80-х годах прошлого века. Дети перестройки, сыновья путчей и госпереворотов, дочери пустых прилавков…

Ваши родаки познакомились на захудалых танцах в парке под звуки тошнотворного «Модерн Токинг» и прочей лабуды в стиле синти-поп. Вы были зачаты на скрипучих кроватях в кишащих клопами общагах. Из-за «сухого закона», введенного лысым чепушилой, твой папка наебенился «Шипра» и присунул вьюна простой студентке техникума пищевой промышленности. Эта наивная дурень, приехавшая в Одессу из Крыжополя для получения теоретических знаний по уборке кала крупного скота, и стала твоей матерью. Через девять месяцев родился ты, мразь, защекан и уебанец.

Твой фазэр канеша не хотел иметь сына/дочю, но его как лоха в седьмом поколении тупо развели на поджениться. Батяня повелся на это гониво, бросил институт и пошел вкалывать грузчиком на 7-ой или в рейс матросом-парашечистильщиком. Мамаша перевелась на заочку, села на отцовскую шею и взялась за твое воспитание. Что может дать ребенку сельская мурлында с тремя грядками образования? Ты когда-нибудь задумывался над этим вопросом, кривомордый баклан? Правильно, ничего путного.

Когда бабахнуло в Чернобыле маман катала колясочку с тобой как ни в чем не бывало. Откуда дремучей селянке знать о губительном влиянии радиации. Ты с упоением вдыхал ветра Припяти и от этого вырос худосочным дегенератом с атрофированным мозгом. Тебе, ровесничек, дано только жрать, срать и трахаться. Ты не способен думать, мыслить, созидать. Ты амеба с человеческим обликом.

Батя от каторжной пиздячки напивался до усрачки и при случае сгонял накопившуюся агрессию на мамке. Маман тихо ревела в тряпочку и в глубине души мечтала «повернутися до села», там ведь сало, горилка, кизяки. Постепенно маман освоилась в городе и начала общаться с «дамами высшего общества». К таковым в Одессе относят жен моряков, спортсменов и просто валютных проституток. Приблатненные курвы повернули колхозную прямолинейность твоей матери в «правильное направление» и одной стервой стало больше. После пяти лет в Одессе у маман хуйзнаетоткуда появился гонор и она начала попиливать отца. В отношениях появилась трещина, семейный корабль стал идти ко дну. Вот так ты и рос, зачатый по любви и воспитуемый в мире и согласии ребенок.

За ручку в школу тебя привел уже отчим. Подруги познакомили маман с «состоявшимся мужчиной» и судьба папика была предрешена. И было абсолютно похуй, что огромный гардероб маман, куча косметики и абонемент к модной визажистке (на этот боекомплект и попался «состоявшийся») стоил отцу третьей группы инвалидности. Ты остался без воспитательской руки, способной охладить пыл в любое время. В школу ты ходил не за знаниями, а похвастаться полной коллекцией «Турбо» и приставкой «Марио». Алфавит ты худо-бедно освоил лишь к шестому классу, когда уже стали требовать сочинения «Как я провел лето».

Отчим, еврейский кооператор с двумя судимостями, плевал на тебя всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Ты для него просто РОТ, дополнительно высасывающий деньги из карманов. На праздниках в новой семье ты слушал «Золотые купола, на груди наколоты…» и другие уркаганские песни. Тебе, глухому на три уха включая среднее, никогда не понять прелесть барабанных армагеддонов Бонхэма и виртуозных соляков Гилмора.

Еще в 6 лет твоя корыстолюбивая маман знала, что ты пойдешь учится в мореходку. Подруги запудрили ей мозги трепотней о престиже профессии моряка, они ведь ДЕНЬГИ хорошие зарабатывают. Увы, в современной Одессе статус супруги моремана гораздо выше статуса спутницы поэта или художника. В Южной Пальмире не осталось романтики, она умерла навсегда с потоком эмиграции в 90-е. Одесская романтика живет на Брайтоне, 77-ой авеню и прочих улочках Нью-Йорка, Торонто, Тель-Авива, Мельбурна. Невдомек говорливым курицам, что во время долгих плаваний капитан ебет старпома, старпом жарит боцмана, боцман — матросов, и.т.д. Тебе, мой глубоко неуважаемый сверстник, по жизни предначертано стать ПИДАРАСОМ.