Майкл Муркок - Лондон, любовь моя

К ней возвращается прежнее ощущение победы, а взгляд моряка становится более уважительным:

«Папа был помощником хозяина клуба на Перси-Сквер. Всегда хорошо одет, в пальто из верблюжьей шерсти. Его принимали за главаря джаз-банды».

На Серкус она опять видит Эрота, сверкающего золотом и серебром на колонне цвета изумрудного стекла. Мэри чуть не задыхается от удовольствия. Моряк Гермионы оборачивается к ней:

«Рон играл с Гарри Роем, не так ли, Рон? Обычно на тромбоне. И сейчас еще играет. Ты должна услышать его. Он в нашем корабельном ансамбле. После войны ты опять вернешься к Гарри Рою, а, Рон?»

«Если он возьмет меня», — отвечает моряк Мэри и опять начинает насвистывать.

«Построенный на руинах Бедлама, вокзал Ливерпуль-стрит был назван в честь лорда…»

Когда они сворачивают с Шефтсбери-авеню на улицы с магазинами, полными солнечных людей, лица становятся менее четкими. Голоса остаются ясными, но вскоре ее спутники уходят своей дорогой в сторону площади, оставляя ее посреди деловитой толпы. Мэри абсолютно счастлива, ибо солнечные люди защищают ее. Со всех сторон до нее доносятся обрывки разговоров. Она ныряет в стоящую на бульваре карету. «Опять ноги отекли. И о чем только я думаю. Да, точно, в Брентфорде. Мы встретились на бечевнике. Да, это было чудесно. Да». Мистер Блэкер эмигрировал с Борнео в сорок восьмом послушала бы ты как он распинается об анархистах картежниках и так далее это просто потрясающе правда всю резину у него забрали но все равно если тебе нужно сделать каяк обращайся к нему кофе его погубит он позвал к себе ту девушку и показал что надо делать она не рассказывает светлое воспоминание ни ссор ни размолвок безмятежные ручьи а вы почувствовали как вдруг повеяло холодом откуда-то хлынул свет и мы поняли что гора внизу он застрелил своего сына и явно хотел сам застрелиться врач наблюдал меня три года поприветствуем же Уолтера Деламара за штурвалом своего «Дугласа DC-3» он возвращается из Австралии где гостил"у родственников повезло дуре это уже третья попытка в следующий раз не буду ей мешать

Солнечные люди снуют туда и сюда, занимаются своими делами в маленьких магазинчиках и кафешках Сохо, покупают билеты в кино и театр, сидят в барах и болтают друг с другом. Что наши мальчики привезли домой с Континента? Ничего существенного по сравнению с тем, что американцы нашли на Востоке. Все, чего я прошу, это бескровная смерть.

Мэри Газали делает глоток розового коктейля. Будто я снова маленькая девочка, думает она с удовольствием.

торя новый путь и глотая обиду убивай или будешь убит она замещает свою мамочку что мне теперь боготворить спрашивается мы приводнились ей принадлежит не только мое сердце но и мое перо с грохотом посыпалась растопка так мы познакомились с миссис Газали

— Миссис Газали? — Сестра Китти Додд иногда говорит со своей пациенткой. — Все в порядке, дорогая? Все хорошо? — Она подходит к окну и открывает его, вдыхая довольно приятный запах сырой сирени. — Все наши психи сегодня гуляют на лужайке.

но по крайней мере цветы пахнут чудесно. Первоцвет барбарис и белена ей приходилось покупать все это в большом количестве в чайнатауне там это сейчас и продают в Лаймхаусе только там но от Лаймхауса мало что осталось ей-то откуда знать в отсветах пожара ее тень металась по стенам при чем тут солнце у этой ведьмы был кот его звали Гог старше чем Лондон сказала она и что ей теперь делать всю лавку разбомбили и ателье жуткая вонь от горящих снадобий и химикатов как бензин только хуже мне казалось в этом дыме сейчас начнет мерещиться всякое ну знаешь как в тех фильмах но наверно зря я так в районе от нее было больше вреда чем пользы а потом ее привезли сюда

Впервые выходящая в свет девушка может обойтись белым с оборочками платьем дебютантки, напоминая Мерль Оберон в ее одеянии с венецианского бала. Во воздушное платье до пят всегда можно украсить бумажными розочками и надеть на волосы венок. Сестра Китти Додд качает головой. Ей тоже надо подыскать себе костюм — для ежегодного благотворительного бала, через выходные. «Лично мне нравится мода времен Карла Второго со всеми этими кружевами, атласом, лентами, рюшами, дорогими тканями… но также многое можно почерпнуть из эпохи рыцарей Круглого стола, или из фильмов о красавчике Бруммеле, или из пьес Оскара Уайльда: турнюры, огромные шляпы, вычурные бальные наряды…»