Майкл Муркок: Рунный посох: романы

Граф Брасс, Лорд-Хранитель Камарга, объезжал на рогатой лошади свои владения. Было раннее утро. Возле небольшого холма, вершину которого украшали развалины древней готической церкви, он остановился. За долгие века дождь и ветер отшлифовали толстые каменные стены. Сейчас по ним карабкался плющ и расцвечивал золотом и пурпуром своих цветов темные глазницы окон.

Во время таких прогулок граф неизменно приезжал сюда. Его тянуло к этим развалинам. Он чувствовал странное единение с ними. Они были столь же древними, как и он сам. Но главным было то, что ни он, ни они, столько пережившие и вынесшие, не только не согнулись под натиском неумолимого времени, но, казалось, стали еще мудрее и крепче. Холм, поросший высокой, качающейся под порывами ветра, жесткой травой, походил на волнующееся море. Его окружали бескрайние болота Камарга, где можно было встретить стада диких белых быков, табуны рогатых лошадей и огромных алых фламинго, таких больших, что они с легкостью могли поднять человека.

Темнеющее небо предвещало дождь, но пробившийся сквозь тучи бледный солнечный луч золотил доспехи графа, и медь пламенем сияла на его груди. Широкий боевой меч был пристегнут к поясу графа, голову прикрывал шлем, а тело защищали тяжелые медные доспехи. Сапоги и перчатки графа тоже были сделаны из меди — точнее из тонких медных колец, искусно нашитых на замшу. Граф был человеком большого роста, сильным и широкоплечим. На его суровом, словно отлитом из меди, загоревшем лице выделялись золотисто-коричневые глаза и пышные густые усы, такие же рыжие, как и волосы. В Камарге, как, впрочем, и за его пределами, рассказывали, что граф — это вовсе не человек, а ожившая медная статуя — титан, непобедимый и бессмертный.

Однако те, кто его окружал, прекрасно знали, что это не так; граф олицетворял собой образ настоящего мужчины, в полном и истинном смысле этого слова — верный друг одним и яростный враг другим, бесстрашный боец и непревзойденный наездник, великий мудрец и нежный любовник. Он, с его спокойным звучным голосом и неистощимой энергией, не мог не стать легендарной личностью — ибо каков человек, таковы и его поступки.

Граф Брасс, поглаживая рукой лошадь между острыми, закрученными в спирали рогами, смотрел на юг — туда, где море сливалось с небом. Животное зафыркало от удовольствия, и граф, улыбнувшись, откинулся в седле. Дернув поводья, он направил лошадь с холма к тайной тропинке, что, петляя по болотам, вела к едва различимым северным пограничным башням.

Когда он добрался до первой башни, уже стемнело, и на фоне вечернего неба отчетливо выделялся силуэт часового. Хотя со времени назначения Брасса Лордом-Хранителем на Камарг никто не нападал, но вблизи границ рыскали в поисках добычи остатки армий, некогда разбитых полководцами Темной Империи.

Все стражи башен были вооружены примерно одинаково — огненное копье причудливой формы да четырехфутовый меч. В каждой башне имелись прирученные ездовые фламинго и гелиографы для передачи срочных известий. Там же было установлено и оружие, созданное самим графом. Все знали о нем, но никто не видел его в действии. Графу удалось убедить воинов в том, что новое оружие превосходит своей мощью оружие Темной Империи Гранбретании; они служили, но все-таки относились к странным машинам довольно недоверчиво.

Когда граф Брасс приблизился к башне, стражник повернулся. Его лицо закрывал черный железный шлем, тяжелый кожаный плащ облегал доспехи. Подняв руку, он приветствовал графа.

Брасс поднял руку в ответ.

— Все в порядке?

— Да. Все спокойно, милорд.

Упали первые капли дождя, и стражник, перехватив копье, поднял капюшон.

— Все, кроме погоды.

Граф засмеялся.

— Вот задует мистраль, тогда и будешь жаловаться.