Харуки Мураками - Медленной шлюпкой в Китай

Конечно, меня кому-то представили. Рад познакомиться. Да, так. Вполне. Да, что-то в этом духе. Хорошо, если все получится, и т.д., и т.п. Я, весело улыбаясь, нашел повод отлучиться, и прихватив виски со льдом, вернулся в угол. Там я сидел и думал о странах Южной Америки и их столицах.

Однако в ту ночь ко мне подошла одна из тех, кому меня представляли.

— Я сама попросила, чтобы нас познакомили.

Она была не такой красавицей, чтобы привлекать взгляд, но очень приличной девушкой. Хорошо смотрелась в голубом шелковом платье не самого дешевого покроя. Года тридцать два. Могла бы при желании выглядеть моложе, но сама считала, что ей это не нужно. На пальцах три кольца, в уголках рта покоилась легкая, как летние сумерки, улыбка.

Я не знал, о чем заговорить, поэтому просто сидел напротив и улыбался в ответ.

— Вы так похожи на одного моего знакомого.

— Вот как? — удивился я.

Так я в студенчестве сам девчонок прибалтывал. Только не похоже, чтобы она пользовалась такими уловками.

— И лицом, и со спины, и выражением лица, и манерой речи — все на удивление совпадает. Я наблюдала за вами с тех пор, как вы сюда пришли.

— Интересно было бы с ним встретиться, раз уж мы так похожи, — ответил я. И эту фразу я где-то уже слышал.

— Правда?

— Да, немного даже страшно.

Ее улыбка на мгновенье стала глубже — и опять вернулась на место.

— Невозможно. Он умер лет пять назад. Было ему тогда, примерно как вам сейчас.

— Вот как?

— Я его убила.

Фортепьянное трио закончило отделение, удостоившись лишь редких аплодисментов.

— Вижу, разговор у вас складывается, — сказала подошедшая к нам хостесса.

— Да.

— Вот уже да, — подхватила моя собеседница.

— Можете заказать мелодию, — сказала хостесса.

— Нет, спасибо. Достаточно того, что играют. А вам?

— Мне тоже.

Хостесса улыбнулась и перешла к другому столу.

— Любите музыку? — спросила моя новая знакомая.

— Если она хороша и звучит в хорошем мире.

— В хорошем мире нет хорошей музыки. Воздух в хорошем мире не колеблется.

— Вот как?

— Видели фильм, где Уоррен Битти играл пианиста из ночного клуба?

— Нет, не видел.

— А Элизабет Тэйлор приходит в этот клуб, вся такая бедная и трагичная.

— А-а.

— Так вот, Уоррен Битти спрашивает Элизабет Тэйлор, что ей сыграть?

— Ну и как, — спросил я, — что-нибудь заказала?

— Не помню. Фильм очень старый [10]. — Сверкая кольцами, она пила виски с содовой. — Нет, только не на заказ. Жуткое настроение. Как с книгой, взятой в библиотеке, — не успеешь начать, а уже думаешь о концовке.

Она взяла сигарету, я чиркнул спичкой.

— Итак, — сказала она, — мы говорили о сильно похожем на вас человеке.

— Как вы его убили?

— Засунула в пчелиный улей.

— Врете.

— Вру, — созналась она. Вместо вздоха я отхлебнул виски.

— Разумеется, убийство не противозаконное, — сказала она. — И при этом — не нравственное.

— Не противозаконное, не нравственное... — Настроения не было. Я попробовал все это обобщить. — Но убили же его вы?

— Да, — весело согласилась она. — Очень похожего на вас человека.

Группа заиграла мелодию. Такую старую, что я даже не смог вспомнить названия.

— Потребовалось меньше пяти секунд, — продолжала она, — чтобы убить.

Повисла тишина. Казалось, моя новая знакомая этой тишиной наслаждается.

— Приходилось думать о свободе? — спросила она

— Иногда. А почему вас это интересует?

— Можете нарисовать маргаритку?

— Пожалуй... Совсем как тест на интеллект?

— Близко к тому. — И она рассмеялась.

— Ну и как, я прошел?

— Да, — ответила она.

— Спасибо.

Группа заиграла «Огонек светлячка».

— Без пяти двенадцать, — взглянув на золотые часики в кулоне, сказала она. — Я очень люблю эту мелодию, а вы?

— Мне больше нравится «Мой дом на перевале». Всякие козочки, бизоны.

Она еще раз весело рассмеялась.

— Было приятно с вами поговорить. До свидания.

— До свидания, — попрощался и я.

Для экономии воздуха выключили ручные фонари, и вокруг все поглотил мрак. Никто не говорил. Лишь звенели в темноте капли, падавшие с потолка раз в пять секунд.

— Старайтесь не дышать. Воздуха осталось мало, — сказал пожилой шахтер. Тихо сказал. Но порода над головами все равно просела.

Шахтеры сгрудились в темноте, напрягли слух, ожидая услышать хоть что-нибудь. Стук кирки, звук жизни.

Они ждали так уже несколько часов. Мрак постепенно растворял реальность. Казалось, что все это произошло давным-давно в какой-то далекой стране — или же произойдет в будущем, в неком далеком мире.