Ганс Леберт - Волчья шкура

— Он там! Попался! — заорал Укрутник. Он появился в дверях отдельного кабинета и поманил за собою остальных.

Обе дамы вскочили: «Ха-хи-и!» И мужчины вскочили: «Хо-хо-о!» И все разом ринулись за ним во двор, освещенный только лампочкой из подворотни, и, дрожа от нетерпения, столпились у железной крышки в передней части двора. Притушив свет, за плотно запертыми ставнями ждали они этого мига. Укрутник тем временем подстерег фотографа и захлопнул над ним крышку люка. А теперь, напряженно вслушиваясь, стояли они вокруг люка, шестеро мужчин и две дамы, всего восемь персон, восемь персон при лунном затмении, в восторге от того, что девятая персона находится там, внизу, в сточной яме.

— Я что-то слышу, — прошептала Герта и наклонилась над крышкой люка.

Из недр земли донесся невнятный бормот.

Потом приглушенный вопль ярости:

— Сволочи!

И глухой подземный бормот стал удаляться.

— Он пошел назад, — сказал Штраус.

— Погоди, он еще вляпается, — сказал Укрутник.

— Ой, мамочки! — взвизгнула Ирма. — Сейчас помру! — Она вся скорчилась и покрепче сжала ноги.

А Малетта тащился по коридору, ощупью пробирался вдоль загаженных стен, задыхаясь, почти теряя сознание от страха, метался между источником убийственного смрада и крышкой люка. Он уже несколько раз пытался ее открыть, хотел сделать еще последнюю попытку, но не нашел поворота и очутился в боковом проходе. Тут же стукнулся головой, хотя и шел согнувшись. Он снова и снова старался зажечь свечу. Но спички, которыми он чиркал, сыпали искры, рассыпали снопы искр, но не загорались. Что было делать Малетте? Он снова повернул назад, ощупав склизкие стены, понял, что стоит на стыке нескольких коридоров, но, каким коридором он шел сюда, он уже не знал и двинулся наугад. Вдруг совсем рядом взревел чей-то голос: «Хо-хо-о!» Как будто кричали в рупор. Малетта отпрянул и схватился за трубу, из которой сочилась какая-то жижа. Содрогаясь от омерзения, вытащил руку из нечистот. По трубам разносился громовый хохот. Он ринулся дальше, весь в поту, едва держась на ногах, а эхо отскакивало от стен коридоров. Внезапно с другой стороны раздался пронзительный свист.

— Скоты! — взвизгнул Малетта, шатаясь, пошел вперед — и угодил прямо в нечистоты.

— Вляпался! Вляпался! — ликовали дамы.

Они слышали его вопли. И слышали бульканье.

— Да, вот теперь он вляпался! — сказал Укрутник.

Он поднял крышку и карманным фонариком посветил в глубину. Из пузырящейся жижи торчала голова, а рядом плавала охотничья шляпа.

Хауер и Хакль вернулись от своих клозетно-переговорных труб.

— Лестницу сюда, — прошипел помощник лесничего Штраус.

Франц Цопф и Эрнст Хинтерейнер притащили лестницу. Обе дамы зажали носы.

В этот момент открылось окно и в нем (вместо луны) показался пивной бог Франц Биндер.

— В чем дело? — спросил он. — Что там внизу случилось?

— В сточную яму забрался взломщик! — крикнул Штраус.

Пивной бог в окне раздулся как индюк.

— Что-о-о?

— Фотограф в яме! — крикнула Герта.

— О господи боже мой, черт подери!

Слышно было, как он босиком зашлепал по комнате.

При свете фонаря лестницу спустили в люк.

— Лезь! — гаркнул Укрутник. — Поднимайся, да поживей!

А кельнерша Розль (появившись в другом окне):

— Чего там случилось? Чего вы орете?

В яме что-то заплескалось. Малетта пытался подтянуться на лестнице. Однако тяжесть мокрой одежды тащила его назад, и жижа вновь сомкнулась над его головой.

— Кто там в яме? — спросил Франц Биндер, выйдя во двор в ночной рубашке.

Обе дамы скрючились от хохота.

— Они кого-то туда загнали! — крикнула Розль.

А внизу булькал Малетта. Сорвавшись несколько раз, он наконец все же поднялся по лестнице.

— Что вы делали в выгребной яме? — спросил Франц Биндер.

— Ворюга он, — пояснили дамы и отошли подальше.

— Хотел через люк пробраться в дом! — злобились мужчины.

— Надо же, — сказал Франц Биндер. — Ну и дела!

Малетта скорчился, как от смеха. С его одежды стекала грязная жижа. Он наклонился, застонал, в горле у него заклокотало, и его вырвало прямо под ноги стоявшим вокруг.

А Укрутник:

— Ах ты мразь! У него уж горлом пошло! — И сзади толкнул Малетту в крестец, так что тот ткнулся носом в землю.

Громовый хохот!

— Жандармов сюда! — завизжала Розль. — Жандармов!

А Укрутник:

— Заткнись, истеричка! Что, мы сами с этим вонючкой не справимся, что ли?

Он дал Малетте второго пинка. Покуда Франц Биндер смотрел на все это в полной растерянности, одни из парией открывал ворота, а дамы спешили отойти подальше, несчастный встал на четвереньки и, подгоняемый ударами сапог, пополз к подворотне, распространяя вокруг себя зловоние. Полумертвый, он добрался до улицы, хотел было встать, но снова упал и, едва за ним закрылись ворота, скатился в затопленный грязью кювет.