Драго Янчар - Северное сияние

Просто невероятно, как быстро из человеческой памяти стираются воспоминания о двух отверженных преступниках и об их невинных жертвах. Впрочем, это закономерно. Происходили великие события, подавившие своей глобальностью город, позабывший оцепенение и ужас тех масленичных дней. Ибо надвигающиеся перемены касались не двух и не пяти человек, будь то зверски убиенные жертвы или кровожадные преступники. Нацисты аннексировали Австрию и в настоящее время находились в нескольких километрах от города. Соратники гроссгрундбезитцера по культурбунду готовились к выполнению священного долга перед зовом немецкой крови, что и было запротоколировано на их очередном заседании. В Москве приговорили к смертной казни восемнадцать наивысших функционеров. Повсюду гремели и маршировали парады, молодежь готовилась к последнему и решительному бою за абсолютное упорядочение мира, за установление царства гармонии. Снег на Похорье таял. На прогалинах появились марьетицы. Гретица и Катица навестили Эрдмана в психиатрической лечебнице. Он ходил взад-вперед с высоко поднятыми плечами и смотрел на них невидящим взглядом. Зрачки у него были расширены. Непрерывно говорил о своей болезни и на латыни цитировал диагноз. Катица попросила надзирателя, чтобы тот позволил отгладить Эрдману брюки и вычистить пиджак. Надзиратель ответил, что в этом нет никакой надобности. Это сделают другие, ибо здоровье Йозефа Эрдмана настолько поправилось, что принято решение отправить его домой. Расходы на провоз так или иначе будут меньшими, чем бесконечное содержание в лечебнице за государственный счет.

Так, за несколько дней до пасхи Эрдман в сопровождении санитара отправился на железнодорожный вокзал. Голова его, глубоко втянутая в приподнятые плечи, тряслась. Санитар озабоченно поглядывал на него, предвидя трудности, которые ему придется испытать с подопечным, прежде чем он передаст его на границе в руки австрийской медицинской службы. Когда они пересекали площадь Югославии, то еще издали увидели толпу людей, собравшихся перед недавно построенной православной церковью. На ее паперти, с руками, воздетыми к небесам, и взглядом, устремленным в раскрытые церковные врата, стоял другой помешанный и вопил:

— Христос воскресе! Воистину воскресе!

Эрдман его не слышал и даже не взглянул на этих людей. Церковь, перед которой сумасшедший пророк Федятин провозглашал Второе пришествие, через несколько лет взлетит на воздух. А потом по этому месту будут упорно бить из орудий, чтобы камня на камне не осталось. Не то что камня на камне, но даже и камня рядом с камнем, ибо носители высшей культуры расчистят место со свойственной им педантичностью, чтобы ни духа, ни праха православия здесь и в помине не было.

На границе санитар передаст своего пациента представителям австрийской психиатрической службы вместе с личными документами, данными обследований и выпиской из истории болезни. Некоторое время пациент будет находиться под наблюдением в одной из австрийских лечебниц. Когда же будет установлено, что он не представляет никакой опасности для окружающих, его отправят к родителям в Линц. Старики, увидев сына, придут в ужас, но постепенно привыкнут к его подергивающимся плечам и бледному лицу. Два года спустя умрет отец Эрдмана. За день до смерти он будет говорить о сочной фасоли на каком-то огороде. В том же году за Эрдманом придут и без объяснений отправят его в рейх, где им будет заниматься особая комиссия, ведающая вопросами чистоты немецкой расы. Ученые, работающие в рамках знаменитой эвтаназийской программы [52] Нацистская программа по «очищению» немецкой расы — уничтожению умственно и физически неполноценных людей. , самым тщательнейшим образом исследуют его состояние. Ответственность немалая. Скрупулезность и доскональность обязательны, ибо всякая ошибка должна быть исключена. Ведь человеческое сердце — это не кусок мяса. Ведь речь идет о самом что ни на есть ценном на свете — о живой человеческой душе. Проникнуть в эту душу отнюдь не просто. А потому необходимо было все взвесить, проверить, еще и еще раз перепроверить все факты. Эрдману измерили череп, который настолько соответствовал современным френологическим представлениям, что его чуть было не отпустили домой. Однако перед психиатрами был недвусмысленный диагноз, поставленный их коллегой в Марбурге. Правда, диагноз этот был не совсем точен, составлен не совсем безукоризненно, более того, некоторые его элементы были даже контрадикторны, то есть входили друг с другом в явное противоречие, однако документ был налицо, и отмахнуться от него было невозможно. Посему австрийские психиатры остановились на компромиссном решении. Они не поступили с пациентом в соответствии с принципами эвтаназийской программы, то есть не отправили его в крематорий, однако, чтобы полностью исключить генетическую передачу латентного заболевания потомству, его в местной амбулатории подвергли безболезненной стерилизации.