Этери Чаландзия - Уроборос

Нина попыталась поймать взгляд Егора. Он невозмутимо беседовал с приятелем, обернулся, посмотрел сквозь, подмигнул ковру за ее спиной, и попросил соседа подложить ему еще грибов. Нет-нет, вон тех, из зеленой миски, спасибо, очень хороши!

— Ну и твари они, эти артистки, — прошептала ей соседка.

— Твари завистливые и двуличные, — немного громче отозвалась Лиля.

— Нина, хорошая книга у вас в издательстве вышла в том месяце, что-то про царство паразитов, — еще одна гостья приветственно подняла бокал в ее сторону.

Нина кивнула. Сейчас они все поддерживали ее. Она посидела немного, что-то поела, немного рассказала о книге, допила вина. Ей захотелось выйти на воздух. Она достала сигареты и зажигалку, извинилась перед соседками, в прихожей накинула на плечи чье-то пальто и вышла на улицу. Тусклая лампочка едва освещала заметенное снегом крыльцо. Где-то на краю деревни горела еще одна такая же. Между ними пролегал густой ночной мрак. Холод и тьма. Тьма и холод. У Нины заломило под ложечкой. И что это за странное выражение такое «под ложечкой»? Где это? Что за место такое в теле или на душе? Она выкинула недокуренную сигарету, постояла, резко вдыхая морозный воздух, и хотела было уже вернуться, как вдруг странные звуки привлекли ее внимание.

Внизу под крыльцом, по колено в снегу, стояла Варвара. Ее тошнило. Стараясь не запачкать прическу и платье, она срыгивала рвотную массу.

— Тварь. Гад. Гады. Гадина. Гадюка. Ненавижу, — словно спрягая неведомый глагол, твердила она.

Нина машинально хотела предложить помощь, но вовремя сдержалась. Актриса была пьяна и меньше всего искала сейчас помощи. Особенно от нее.

Нина вернулась в дом. Когда она снимала наспех накинутое чужое пальто, в кармане завибрировал телефон. Нина присмотрелась и поняла, что это пальто Альберта. Она достала аппарат, вернулась в гостиную, не увидела за столом хозяина и протянула телефон Лиле.

— Муж твой… В кармане забыл, телефон разрывается.

Нину попросили передать тарелку с салатом, она отвлеклась и не заметила, как вдруг побледнела Лиля, посмотрев на монитор. Тут же встала и вышла в кухню. Нина наливала себе вина и что-то обсуждала с соседкой.

Егор предпочел великодушно не заметить ни своей победы, ни поражения врага. Конечно, он выкрутился, все-таки не мальчик. Но он видел опрокинутое лицо Нины. Хотя этих опрокинутых лиц был полон стол, но только одно сулило ему проблемы. Да, призраки и правда являются только тому, кому надо. Паршивая актерка рассчитывала произвести публичную расправу, а получилось точечное попадание. Кому надо было, тот все понял. Егор опрокинул стопочку. Ерунда. Бабьи игры. Предъявите доказательства, тогда поговорим. А иначе идите к черту.

Правда, теперь Нина до утра будет нарезать акульи круги, подкарауливая его, как добычу. Он видел: у нее прямо руки тряслись, так ей хотелось прижать Егора к стене и начать трепать своими вопросами. Наверняка тысячу раз прокрутила каждый в своей дурной голове. Не вышло. Когда он пробрался в отведенную им комнату, она уже крепко спала. Не выдержала ожидания. Он прислушался. Осторожно присел рядом. Во сне она выглядела умиротворенно и беспомощно, как ребенок. Егор не удержался, протянул руку, провел по ее волосам, коснулся пальцами щеки, шеи, слегка откинул простыню…

Внезапно, не просыпаясь, она открыла глаза и заговорила. Словно внутри тела запустили какой-то проржавевший механизм, шестерни пришли в движение, и невидимый поршень принялся выталкивать наружу утробные звуки, мало похожие на человеческие слова. Они с трудом проходили через глотку и выпадали, явно причиняя ей боль. У Егора были крепкие нервы, но он невольно отшатнулся. Это было отвратительно. Как будто дьявол показался темной ночью в тихой комнате. Так же внезапно, как началось, все закончилось. Нина закрыла глаза и затихла, погрузившись в обычный глубокий сон.

Егор вскочил с кровати. Едва брезжил холодный рассвет, и весь дом крепко спал. Он походил по гостиной, вышел в кухню, отдышался, успокоился. Нашел ее пальто в коридоре и сунул поглубже в карман треклятый конверт. Сама найдет. Подхватил заветрившееся моченое яблоко с тарелки и направился в ванную. Там на кафельном полу валялся чей-то махровый халат. Он поднял его. Из халата с протяжным и жалобным «мяооо!» выпала несчастная кошка, которая, похоже, уже отчаялась найти себе спокойное и надежное место. Как он ее понимал! Егор приоткрыл дверь, приглашая ее выйти, но кошка с удивлением посмотрела на него и прыгнула куда-то за газовую колонку. Он набрал до краев ванну, лег и опустился в горячую воду с головой. Сердце стучало в ушах, как метроном. Одолевало нехорошее предчувствие. Егор сдерживал дыхание, сколько мог, пока не заболело в легких и не заломило в висках. С хрипом он вырвался на поверхность. Отдышался, прокашлялся. Кошка с опаской наблюдала за ним из-за трубы.