Читра Дивакаруни - Сестра моего сердца

— Входи, дорогая Анджу, — сказала она.

Позади нее я заметила на стене огромную деревянную панель, на которой были вырезаны фигуры со свирепыми лицами, когтями и оружием в руках. Она, заметив, мой взгляд, улыбнулась:

— Это якши [54] Якша — одна из разновидностей природных духов в индуизме. Якша может быть как совершенно безобидным существом, так и монстром-людоедом, злым духом или демоном. , они охраняют дом. Проходите, проходите. Я очень рада, что вы наконец приехали!

Я уже было открыла рот, чтобы поблагодарить миссис Саньял, как она добавила:

— Как только Натун-бау узнала, что вы приедете, она стала сама не своя от радости и ничем не могла заниматься.

В этих в общем-то безобидных словах явно слышался упрек. Я посмотрела на Судху, чтобы увидеть, как она отреагирует, но, к своему изумлению, заметила, что она улыбалась, с почтением отвечая свекрови:

— Я знаю, мама. Как только я узнала о приезде Анджу, от меня не было никакого толка. Но теперь она здесь, и я обязательно исправлюсь.

Когда Судха повела меня наверх в угнетающе большую комнату для гостей, заставленную угнетающе массивной мебелью, я не могла понять: неужели она не слышала то, что слышала я? Или я стала слишком чувствительной из-за своего свекра?

Внизу слышался ласковый голос миссис Саньял:

— Натун-бау, милая, как устроишь кузину, не забудь, что пора раскатывать лепешки для ужина.

Все время, пока я была в гостях у Судхи, разные мелочи не давали мне покоя, словно укусы муравьев. Мне не нравилось, что Судха не только накрывает каждый раз на стол, но еще и убирает остатки еды и грязные тарелки, даже младших братьев Рамеша. Меня огорчало, что Судха улыбалась как ни в чем не бывало, когда один из мальчишек, дерзкий сопляк, отодвинув от себя тарелку, сказал, что карри из рыбы получилось невкусным. Меня раздражало, что сестра неслась к миссис Саньял по первому зову, чем бы ни была занята. Даже обрывала разговор со мной, извиняясь и попросив меня передохнуть немного.

Но что беспокоило меня больше всего — так это то, что Судха была слишком веселой. Конечно, я не хотела, чтобы она была несчастной. Но эта суетящаяся молодая женщина, которая все так хорошо делала: следила за тем, как служанка доит корову, развешивала одеяла для просушки, жарила свежие сингара, когда братья Рамеша приходили из школы… Разве это была та мечтательная девушка, которая вызывала мое восхищение, а иногда и злость? Которую я любила и хотела защищать? Неужели ей удалось вырезать Ашока из сердца, как раковую опухоль? Или она что-то скрывала от меня?

Однажды днем, сидя во внутреннем дворе под деревом ним, пока Судха штопала носки Рамеша, я спросила, не устала ли она от всей этой работы по дому.

— Почему именно ты должна отдавать грязное белье прачке и забирать его, проверяя всё ли на месте? Почему именно ты должна каждый день составлять список покупок, выдавать специи и резать овощи для приготовления обедов и ужинов? Почему именно ты должна бегать на террасу и проверять…

— Но, Анджу, — перебила меня с удивлением Судха, — никто меня не заставляет, мне нравится помогать свекрови. Кроме того, она уже немолода и не так уж здорова, она всю жизнь работала не покладая рук…

По-моему, миссис Саньял была крепкой, как кожа аллигатора, и готовой пережить нас обеих на десятки лет. Но Судха всегда была склонна видеть только то, что хотела.

— Слуги делают всю тяжелую работу, но ты же знаешь, как это бывает… — тут Судха с умудренным видом покачала головой, прямо как миссис Саньял. — Они разденут тебя на ходу, если ты не будешь приглядывать за ними ежеминутно.

О, моя принцесса из Дворца змей, неужели ты упала настолько низко?

Я не унималась.

— А тебя не беспокоит, что Рамеш постоянно уезжает в командировки, оставляя тебя одну со своей семьей?

Судха пожала плечами.

— Он ничего не может поделать с работой, к тому же это и моя семья. А когда он дома, он очень добр, так что мне не на что жаловаться.

Мне захотелось вытряхнуть эти банальности из ее рта. Неужели ей было довольно доброты, словно она была бездомной собакой? Мне хотелось сказать ей: «Хорошо, Ашока ты забыла, но как же твои другие мечты? Как же собственное дело? Дизайнерская одежда, тафта, шелка, атлас и воздушные кружева?»

Неужели это и был брак, это погружение в посредственность? Одна мысль приводила меня в ужас.

Солнечные пятна скользили по лицу Судхи, когда она взяла порванные штаны одного из мальчиков и продолжила штопать. Ее стежки были очень аккуратными и точными. От игры света в вечернем пыльном воздухе лицо Судхи стало каким-то затуманенным, словно она сидела далеко от меня, похожая на анемону на дне моря, которая может исчезнуть в вихре песка при малейшем изменении течения.