Читра Дивакаруни - Сестра моего сердца

Вот, Судха, мой подарок, единственное, что у меня есть для тебя: твой отец не убийца, по крайней мере, не убийца своего брата, как ты думала.

Единственное, о чем я тебя прошу — не рассказывай мамам, кто я. Уже слишком поздно, и ничего хорошего эта правда уже не принесет, а только лишит меня единственной оставшейся радости: помогать им сейчас, на склоне наших дней. Да и честно говоря, Гопал уже давно умер, он погиб в ту ночь в огне и воде, и теперь есть только Сингх-джи.

Я желаю моей внучке счастья, которое прошло мимо меня. Я благодарен судьбе за то, что мне посчастливилось понянчиться с ней в последние несколько месяцев. Я надеюсь, что когда она подрастет, ты расскажешь ей историю деда, чтобы она не повторила его ошибок. И я надеюсь, что она будет любить его хоть немного».

Я вцепилась зубами в костяшки пальцев, пытаясь унять боль. Меня переполняло чувство грусти, облегчения и недоверия. Сингх-джи — мой отец? Я даже не могла представить, что он чувствовал день за днем, почтительно приветствуя мам, и даже нас, послушно выполняя поручения. Человек благородного происхождения, как в какой-то старой сказке, притворился слугой. Только, в отличие от сказки, он так и не раскрыл никому, кем был на самом деле. Я вспоминала глаза отца на этом изуродованном лице, смотревшие на меня через автомобильное зеркальце, — благородные, печальные глаза, излучающие любовь, которую он не мог выразить и которую я не могла понять. Но зато теперь я знала, что когда с человеческого сердца оплавляется окалина, остается только золото.

Вдруг Даита начала хныкать, и я с радостью повернулась к ней. Выполняя такие простые и естественные материнские обязанности, я отложила письмо и его откровения в самый темный уголок души, где хранились воспоминания, которые мне не доставало смелости рассмотреть на ярком свете. Я боялась, что эти воспоминания сожгут меня, оставшись нераспознанными, как ту девочку из сказки, которая открыла запретную дверь, и ее опалила огнем колесница бога солнца, хранившаяся там.

Но тут в голову мне пришла удивительная мысль, появившаяся, словно луч солнца после грозы: если мой отец не убивал отца Анджу, то я могу сбросить груз вины, с которой жила так долго, что она стала частью меня. Больше мне не нужно жертвовать своей жизнью за жизнь ее отца. Я с осторожностью размышляла об этом, словно ощупывала только что затянувшуюся рану. И я поняла, что мои чувства к Анджу не изменились. Наоборот, они стали еще чище и сильнее, потому что я больше не чувствовала, что в долгу у нее. Я любила ее просто потому, что любила.

Я переодела Даиту, покачала ее, но она решила, что самолет ей больше не нравится. Она напряглась всем телом — Даита совсем недавно научилась этому весьма эффектному трюку — и начала кричать, пока ее личико не покраснело, и пассажиры не начали оглядываться, чтобы посмотреть, что же такое я делаю с бедным ребенком. Я пыталась дать ей грудь, но она отказывалась. Наконец, не зная, что еще сделать, чтобы успокоить ее, я начала шептать ей на ухо историю. К моему изумлению, Даита постепенно затихла и только лишь чуть всхлипывала. И так, в небе, между старой и новой жизнью, еще неясной, я начала рассказывать сказку, чтобы научить дочь быть сильной. Потому что мне казалось, что это самое главное для женщины. Я рассказывала Даите еще раз сказку про Королеву Мечей. Но пока я говорила, сказка изменилась.

Я рассказала, что Королева Мечей была обычной девочкой, которая, повзрослев, вышла замуж и забеременела. Как стражники пытались убить малышку в чреве матери, как нерожденная дочь дала матери смелости, чтобы они могли уйти, дала ей пылающие мечи из света, чтобы никто даже не пытался остановить ее.

Я рассказала Даите об отчаянии, охватившем королеву, когда родилась ее дочь, потому что никто не осмеливался приютить их у себя. О том, как она скиталась по многим странам, пока не пришла к берегу океана.

— И потом, — рассказывала я, — она услышала голос: «Мама, не плачь». Это были первые слова дочери, которая встала на колени и прикоснулась к мечам, которые были в руке матери. В ту же секунду они обратились в серебряную птицу с рубиновыми глазами и крыльями, сияющими, как две радуги. Королева вместе с дочкой взобралась на спину птицы, и она взлетела, унося их в новую страну и новую жизнь. «Мы будем теперь счастливы всегда» , — хотела прошептать королева дочери, но передумала, потому что сказала бы неправду. В жизни так не бывает. Она просто молча обняла девочку, прижав ее к своему сердцу, чтобы передать ей силу, которая пригодится малышке в новой жизни. И пока они летели, их сердца подпитывались силой друг друга, чтобы быть готовыми к новой жизни.