Ян Войк - Изнанка

Об Иване и его предложении Андрей снова вспомнил за утренним кофе, просматривая с ноутбука электронную почту. Вспомнил и горько усмехнулся, было бы замечательно, если б кто-то действительно смог помочь Сашеньке, но вряд ли это по силам двухметровому изувеченному амбалу с наркотическими сигаретами. И тут же вынырнула предательская мысль: А вдруг сможет… Она была настолько неожиданной, что Андрей даже вздрогнул, едва не расплескав кофе по клавиатуре. Да что же это такое?! К горлу подступил комок жгучей злобы на самого себя. Не мог он так подумать. Не его эта мысль.

Теперь уже Андрею не удавалось избавиться от воспоминаний о встречи с Иваном. Они крутились в голове целый день, не оставляя ни на секунду, нехотя отступая, когда сиюминутные дела требовали полного внимания, и тут же возникая вновь, стоило ему хоть немного расслабиться. Двенадцать лет назад, когда они с Ольгой решили завести ребёнка, Милавин бросил курить. Нынешние ощущения живо напомнили ему, что с ним происходило тогда. Мелкая и, в общем-то, незначительная мысль постоянно крутится в сознании, изматывая каждую минуту. Такое впечатление, что собственный мозг густеет, твердеет, а вот-вот начнёт крошиться на мелкие кусочки. Только тогда он думал о сигарете, сейчас не мог выбросить из головы предложение Ивана.

По дороге с работы домой Андрей впервые подумал, что если у Ивана получился этот фокус с сигаретой, то вполне возможно он сумеет помочь Сашке. Это уже была не шальная мысль, проскочившая в сознании, а вывод, к которому он пришёл после целого дня размышлений. С этого момента Милавин стал сомневаться, а правильно ли он поступил отказавшись. Где-то посреди бессонной ночи, когда он ворочался с боку на бок, сомнения переросли в сожаления. Вскочив за два часа до будильника, Андрей сидел на кухне, пил кофе и рылся в Интернете. Он пытался найти тот сайт, через который несколько дней назад вышел на бородатого Архипа Игнатьевича, ведь с его помощью можно снова связаться с Иваном. Результат был нулевым.

Вечером, после работы он долго расспрашивал жену, откуда взялся старик, кажется, его рекомендовал кто-то из знакомых. Но Ольга не могла вспомнить, или даже не пыталась, так показалось Андрею. Разговаривая с ним, Оля едва открывала рот, и слова её звучали полушёпотом. Смотрела она куда-то ему на грудь, лишь пару раз, на короткое время, отважившись поднять глаза. Выглядело всё так, будто Ольга была в чём-то страшно виновата перед мужем и искренне стыдилась этого.

Устав от этого бесконечного и бессмысленного дня, Андрей завалился спать раньше обычного, и как ни странно, несмотря на все переживания, быстро уснул. Но перед тем, как заснуть, он вдруг остро осознал, что упустил единственный шанс спасти свою дочь…

Из сна Милавин вырвался внезапно, весь мокрый от пота и тяжело дыша. Судорожно схватил с тумбочки мобильный телефон и начал торопливо набирать цифру за цифрой из только что приснившегося ему номера. Быстрее, быстрее пока память ещё держит набор цифр! Последняя десятая. Вызов!

В этот момент рядом с ним встрепенулась Ольга.

– Что? Сашенька?!

И Андрей вдруг увидел себя со стороны, взволнованного, вспотевшего, с всклокоченными волосами и выпученными глазами, а вокруг глубокая ночь и светящееся табло электронных часов напротив кровати показывает половину четвёртого. Он сбросил звонок, обнял жену, поцеловал в щёку и уложил обратно в кровать.

– Всё хорошо. Спи.

А сам подумал, что обязательно позвонит Ивану завтра утром.

– Да?

– Здравствуйте, Иван. Это Андрей Милавин.

– Здравствуйте, – в хриплом отрывистом голосе не было ни тени злорадства.

– Я бы хотел с вами встретиться.

– Подъезжайте ко мне домой сегодня вечером.

– Хорошо. Куда и во сколько?

– Часов в шесть-семь, годится?

– В семь.

– Записывайте адрес…

Иван жил на северо-востоке столицы, рядом с комплексом ВВЦ, в кирпичной девятиэтажке, с двух сторон зажатой каким-то НИИ приборостроения и трамвайным депо. Милавин припарковал автомобиль во дворе, напротив детской площадки, не без труда нашёл седьмой подъезд, ориентируясь по крошечным белёсым табличкам, изрядно потускневшим от времени. Набрал код на домофоне. Ждать пришлось недолго, знакомый голос ответил почти сразу.

– Да?

– Это Милавин Андрей.

– Поднимайтесь. Четвёртый этаж.

Пискнул магнитный замок, и Андрей, открыв железную дверь, оказался в крошечном тёмном коридорчике или даже тамбуре, потому что, пройдя пару шагов, он снова упёрся в дверь, на этот раз деревянную. Протяжно и тоскливо заскрипела тугая пружина доводчика, стоило лишь потянуть за дверную ручку. Дальше было светлее, серые ступени, коричневые деревянные перила, стены, выкрашенные в ядовито-салатовый цвет, а над всем этим грязно-белая потрескавшаяся побелка потолка. Милавин поднялся по короткой лестнице и вызвал лифт. Облицованные коричневым же пластиком двери тут же открылись: повезло. Кабина лифта оказалась неожиданно новой, панель управления блестела полированным металлом, а нажатая кнопка этажа откликнулась красным огоньком. Правда, лифт уже успел пострадать от неуёмных подростков, на стенах что-то намалевано чёрным маркером, а инструкция по технике безопасности косо оборвана с угла на угол. На лестничной площадке Андрей увидел четыре более-менее одинаковые стальные двери, в одной из них, матово чёрной с золотистой ручкой, громыхнул замок.