Павел Лаптев - Сказки уличного фонаря

Я, дилетант в науке ничего не знал про это.

— Вакуум или пустота, в понимании метафизическом, где почивает Творец… помнишь? И в шестой день… — весело пропел пилот басом и тут же остановился. — Ладно… Так вот вакуум — это состояние пространства, в котором всё время возникают и тут же аннигилируются частицы с античастицами. Эдакие качания…

Корабль внезапно тряхнуло, вероятно, как понял я, задели чью-то большую силу притяжения. И знания мои разрозненные встряхнуло и уложило аккуратно в свои ячейки, будто вся полученная информация, как песчинки в решете подлетели и просеялись на плоскость моего понимания, отсеяв лишнее. И на этой плоскости было выложено слово — Абсолют. Я почему-то радостно представил себе, что всё во вселенной подчинено одной силе и одному закону и спросил умного пилота:

— Как Вы думаете — абсолютный Разум — это тяготение?

— Бог? — удивился пилот моему вопросу. — По логике — да.

— А Бог поддается логике?

— Наверняка… — задумался пилот. — Потому что тяготение действует на всё — на материю, на свет, на время. И в чёрных дырах огромное тяготение. Можно сказать, что тяготение порождает чёрную дыру.

— Поэтому в чёрных дырах живет… — чудесно открыл я, не зная как назвать.

— А вот это ты и проверишь, кто там живёт и познакомишься с Ним, — засмеялся пилот.

Корабль опять тряхнуло.

— Эргосфера! — радостно поведал пилот. — Три гравитационных радиуса. Чуть качнёт, то или упадем в дыру или вылетим в космос. Так что дальше приблизиться не можем. Иначе, она сожрёт нас. А при падении в дыру корабль будет падать к сингулярности и приливные силы разорвут его вместе с… нами… Залезай в челнок и дуй вперёд… — махнул он рукой. — А мы, несколько раз облетим вокруг дыры и будем ждать на противоположной стороне. Окейно?

— А я вылечу?! — меня объяла паника и сердце забилось сильнее от предвкушения неизвестного.

Пилот посмотрел на меня презрительно, улыбнулся, сказал загадочно:

— Все что может протухнуть — протухнет…

Челнок был очень узкий, неудобный с жёсткими креслом. И я читал на мониторе текст автопилота, разбавленный мелодией древних добрых Modern Talking — You re my Heart, You re my Soul…

Темнота, сначала красовавшаяся впереди, постепенно накрыла всё вокруг и стала из чёрной тёмно красной. Я почувствовал в теле дискомфорт, как будто оно стало тяжелее и неповоротливее. Монитор пропел Cherry Cherry Lady и показал таймер отсчёта к включению сверхсветового прыжка вместе со звуковыми сигналами — 10…9…8…7…

Я закрыл глаза — страшно стало, да и чего увидишь!

Раздался длинный звонок и смолк, только намного тише всё играла музыка…

Я открыл глаза и обнаружил себя сидящим на полу у стены.

В красной полутьме, словно в плёночной фотолаборатории и, как мне показалось, с красными стенами комнате на широком угловом диване лежал на спине Человек лет сорока с очень короткой стрижкой в спортивном костюме и кроссовках. Он смотрел огромный телевизор, висящий на стене, где — я перевёл взгляд на телевизор — на серебристом фоне пели Томас Андерс и Дитер Болен. Сразу же появилась реклама и мужчина начал нервно нажимать на пульт в руке, переключая каналы, где менялись обычные мне земные каналы — Спорт, Вести, Пятый… Наконец Он остановился на Первом канале, где шла программа Время.

Я поздоровался:

— Здрасьте!

Человек, не смотря в мою сторону, ответил:

— Ага! Вот — опять пропустил начало программы. Никак не поймаю. Вечно ровно никак не удаётся включить — на одну-две сотые секунды, а опоздаю.

— Да? — удивился я и сказал:

— Как в бобслее — сотые секунды.

— В бобслее? — Он взглянул на меня и мне показалось, что Его глаза светятся, — в бобслее время всегда движется параллельно с болидом, а здесь — не пойми как, как пьяное… А Вы — от Роскосмоса?

— Да, — удивился я Его осведомлённости.

— Ясно. Тут уже были ребята. Добрались и досюда. Совсем покоя не стало. А что дальше будет? — он посмотрел на меня снова. — Космическая экспансия людей! Ну, Сам захотел, теперь чего же… Присаживайтесь. — указал на диван.

Я встал с пола и, подошедши, сел на угол дивана.

На экране мелькали лица земных новостей — политики, военные, простые люди…

— Ох! — вздохнул Он. — как медленно на Земле меняется мода. Каждая эпоха рисует Меня согласно своим представлениям и своей моде. В этом, собственно, беда людей. Отсюда и бесящие меня религиозные войны карикатурные… Эти крестоносцы — отморозки, эта инквизиция, этот…