Павел Лаптев - Сказки уличного фонаря

— Всё! — выпалил бомж. — И тут болит. И тут, и тут…

— Печень, сердце?

— А обособливо — душа, — тупо улыбнулся бомж.

— По этому органу — к попу, — натянуто улыбнулся ему врач.

— К попу! — обидно произнёс бомж. — Вы интеллигенты с девятнадцатого века пытались лечить души, а теперь, когда натворили дел, отнекиваетесь. Попов ругали, а теперь свечки в руки и морду в кинокамеру…

— Кто пытался? — как обиделся врач.

— Масоны, декабристы, разночинцы, социал-демократы — так сказать передовая часть общества. Вы выписывали лекарства идеального общества на Земле, так сказать — рая. А в итоге — ваши таблетки оказались ядом, который и вас отравил. Да и народ тоже…

— Ну, если про интеллигенцию — Вы не правы, — начал дискутировать врач, уже позабыв о долге.

— А в советское время приспособились и равнодушно и трусливо смотрели, как народ гноили в лагерях. А… — рукой махнул бомж на врача, что чуть не упал.

— А Солженицын, а многие диссиденты — это разве приспособились? — спросил гневно врач.

— Это единичные врачи от Бога, золотые руки. А в массе своей…

— Масса и привела к краху коммунизма! — перебил бомжа врач.

— Где привела? На кухонных пьянках? — усмехнулся бомж, достал бутылку из-за пазухи и предложил. — Выпьешь?

— Нет, извините, — отказался врач.

— Как хочешь, — бомж выпил из горла, потом посмотрел прищурясь на врача и сказал. — Интеллигент, вот ты меня презираешь.

— Да нет, что Вы… — не согласился врач.

— Презираешь. Где-то в глубине души ты ставишь себя выше меня. А, собственно, чем ты от меня отличаешься? А? Такой же бомж, — настаивал пьяно бомж. — Не так? Земля в России государственная, тебе не принадлежит. Дом твой или квартиру могут отобрать за неуплату, недра принадлежат олигархам. У тебя ничего нет! Даже душа твоя принадлежит массовой культуре, которую ты принимаешь дозами из магнитолы, сидя в Скорой, дома после работы, глядя в телевизор, потребляя суррогаты культуры, закусывая шоубизнесом и запивая пепсиколой.

Врач походил взад-вперёд возле бомжа, потом выпалил:

— А Вы, значит, свободны, аки птица!

— Я — свободен! — ответил бомж, — Потому что беден и ни к кому и ни к чему не привязан. А поэтому по-своему счастлив. Я не забочусь о пище, потому что Господь сам обо мне заботится, а забочусь токмо о душе, — сказал, испил содержимое бутылки и убрал её за пазуху.

— Да, ладно — не заботитесь, — сказал врач. — А сейчас чем занимаетесь? Не зарабатыванием на пищу?.. О душе… Душа, если уж говорить на Вашем языке, должна быть в чистом и здоровом теле, как в храме, а у Вас…

— А у меня вот здесь болит, и здесь, — показал на живот бомж. — Поэтому ты, как врач, давший клятву Гиппократу, обязан мой храм вылечить, а не проходить мимо.

Врач помолчал немного, собираясь ответить:

— Я могу сказать одно…

— Вот — истина! — перебил его пьяный бомж. — Тебе, доктор, за меня не заплатят.

— Я могу сказать одно — никакие лекарства Вам не помогут прежде, чем Вы не займетесь правильным питанием, гигиеной и отказом от алкоголя.

— Ладно, ладно, я понял, — кривлялся бомж. — Тебе за меня не начислят зарплату и премию, ведь у меня нет медицинского полиса, да и паспорта нет…

Врач достал из чемоданчика таблетки и предложил:

— Вот Вам но-шпа от спазм, вот анальгетик против болей, а это… — показал тёмный флакончик.

— Спирт? — обрадовался бомж.

— Нет. Йод.

— Надо же! — мотал головой бомж. — Заходи почаще, доктор. Теперь путь знаешь.

Врач захлопнул чемоданчик, собираясь идти, посмотрел вперёд на свет и усмехнулся:

— Ох, цивилизация!

— А что такое цивилизация? Америка? Европа? Где она? Китай может? Япония? Где критерий? — картавил язык бомж.

— Критерий — общечеловеческие ценности, — ответил врач.

— Ага. А-ля Джорж Буж. Типа мы выбираем президента коллегией выборщиков, а вам несём на крыльях ракет демократию.

— Общечеловеческие ценности — это как… жизнь, работа, права…

— Тогда ценности христианской цивилизации.

— Те ценности, которые несли на мечах крестоносцы, вырезая мусульман и евреев? Или ценности православной церкви с крепостным правом? — сказал врач и задумался.

Задумался и бомж. И так помолчали. Мимо проходили люди со своими мыслями, желаниями, заботами.

Потом бомж прервал тишину и тихо сказал:

— Видишь, доктор, ты сам не знаешь где головушку преклонить и во что верить, а пытаешься учить других, — и вытянул ладонь вперёд. — Вот он путь для России — подземный переход через дорогу этой так называемой цивилизации. Мы ещё не вышли из рабства крепостного, из рабства советского, но ещё никак не можем перейти к ней… И интеллигент не ты сейчас, а — я… Вот так сидим мы в России матушке, смотрим назад, на нашу историю, чешем затылок, играем в великое искусство страны нашей и ждем, как двуглавый орел с раскрытыми клювами, когда кто-нибудь от туда, — кивнул в одну сторону, — или оттуда, — кивнул в другую сторону, — кинет нам в кепку монетку. А там, наверху — развитые страны несутся, гудят…