Павел Лаптев - Сказки уличного фонаря

На экране появятся две круглые кнопки — красная и синяя. На красной будет написано — Боб, на синей — Боб2.

— Ой, не знаю, ой, не знаю, — погладит Натэль уже высыхающие волосы, — Боб или его клон Боб2? Прямо Гамлетовский выбор — быть или не быть… — вздохнёт девушка, щёки надует, — Нет, не так — быть или быть. Это посильнее будет… Шекспайр отдыхает.

На экране пробежит: Ошибка.

— Ладно, ладно, буду как встарь — подброшу сначала монетку на счастье. Открыть ящик номер шесть!

В столе откроется ящик и Натэль опустит в него руку, где в коробке будут лежать несколько старинных монет и, не глядя достанет одну из них.

— Если это не она, то Боб — орел и Боб2 — решка… Если это она, то… Боб — орёл и Боб2 — орёл. Один орёл хорошо, а два — веселей… — и подбросит монетку в воздух…

… Рубль, сверкнув в воздухе упал отцу в ладонь, но, отскочив от неё и описав ещё одну дугу плюхнулся в воду.

— Блин, улетел… — отец сплюнул в воду… Значит…

— Значит, некрасиво плеваться, — мама на это сердито головой покачала.

— Значит пойдем в кино на Гарри Поттера! — захлопала в ладоши Соня.

— А может на дивиди купим и дома посмотрим? — предложил отец и прищурился.

— Нет, пап, там экран огромный и звук долби диджитал пять один! — весело поведала современная дочь.

— А может… Рубль на дно решкой упал? — предположил отец и хитро подмигнул матери. — Хотя… — вздохнул глубоко, — Какая теперь разница… Не нырять же вглубь?

Тёте Тане, когда она покупала в магазине йогурт, дали на сдачу десять рублей. Ту самую бумажную десятку с мостом через Енисей, с часовней и с плотиной Красноярской ГРЭС. Тётя Таня, конечно, к своим бальзаковским годам узнала, что больше такие деньги не выпускают и постепенно они вытесняются монетами. Совсем женщина не желала эту затасканную бумажку. Но, по инерции, вместе с другии купюрами она сгребла её с прилавка. Всё равно надо «на телефон положить» денежки, мимолётно подумала тётя Таня, пригодится.

Она вышла в фойе магазина к терминалу, набрала свой номер и засунула десятку в приёмную щель. Аппарат втянул бумажку и тут же вернул назад.

— Здрасьте! Ну, ты чего это, жри давай! — отругала терминал тётя Таня и снова сунула ему денежку.

Терминал крякнул и выплюнул десятку ещё сильнее так, что она упала на пол.

Тётя Таня подняла купюру и обнаружила, что та стала помятой, словно разглаженной на тёрке.

— Вот гад, а! Жрать не хочешь, ещё и измял! — зло сказала она терминалу и ударила его по экрану.

Аппарат тут же погас. Женщина посмотрела по сторонам, что никто этого не увидел и быстро вышла из магазина на улицу.

Недалеко от магазина стоял киоск «Печать». Тётя Таня, торжественно двумя пальцами понесла свою десятку к нему и спросила в окошко, нельзя ли положить деньги на телефон. Женщина в киоске ответила утвердительно и Тётя Таня положила ей на блюдце десятку.

— Мы уже такие деньги не берём, — сказала ей киоскерша.

— Как так? — удивилась тётя Таня.

— Они выходят из оборота и нам запретили их брать, — объяснили из окошка.

Тётя Таня вскипела.

— Это противозаконно! Вы не имеете право брать деньги, — крикнула она.

Женщина в киоске не стала спорить, а хладнокровно закрыла окошко.

Тётя Таня постучала ещё по стеклу, сухо плюнула в него и отошла. Она походила немного взад-вперёд, думая, куда бы ещё спихнуть несчастную купюру. Решила всё таки отнести обратно в магазин, где сдали, чего нибудь купить на неё.

Когда она шла к магазину, то почему-то подумала, что и она ведь такая «десятка». К своим сорока годам также стала никому не нужная, не ушедшему мужу, не другим мужикам, не даже детям уже. И на работе на лучшие должности всё берут помоложе. Как эту потрёпанную купюру со всех сторон вытесняют блестящие звонкие монетки девицы.

Возле магазина тётя Таня увидела старушку, которая трясущимися руками перебирала в руках мелочь. Тётя Таня, подошла к ней и сунула в руки эту свою десятку. Вытащила несколько монет, что были в кармане, и тоже отдала.

Старушка удивлённо посмотрела на деньги, на тётю Таню и поблагодарила:

— Спаси Господи!

— Да ладно, — отмахнулась тётя Таня. — Купи себе, мать, чего нибудь.

— Я тоже когда-то была такая же молодая, как ты, — сказала старушка.

Тёте Таня стало так хорошо, как бывало в юности, когда влюбишься в парня и ходишь с этим чувством и радуешься. Огромная волна счастья накатила, что даже воздуха не хватило. Сердце заколотилось в груди. Женщина глубоко вздохнула, потом ещё сделала вздох, потом ещё и пошла довольная домой.