Хосе Лима - Зачарованная величина

Это взаимный отсвет должен быть погашен обращенным бликом, а взаимность слова — раствориться в непоколебимой слитности самого двигательного толчка. В обращении слова его собственное развитие как бы стирает всякий отдельный и не отделимый от него мир, однако оставляя по себе трагическое знание небытия, существования несуществующего. Я говорю «германский лес», или «букет огня на морской глади», или попросту «кортеж» — и обращенный отсвет тут же ткет некое особое, но ширящееся и разбегающееся пространство. Слово рождается так, будто исходит от немого — неспособного и беспомощного. Но кто же еще так чувствует слово, как немой или открывший рот после только что отгремевшего хорала?

Малларме добивался того, что называл «заменой малейшей ощутимости дыхания» {402} 402 «Заменой малейшей ощутимости дыхания». — Из эссе «Кризис стиха». . Он хотел упразднить всякую авторскую указку, чтобы нечто жило само собой, и никакие внешние, грубые признаки жизни стихотворения не щербили его точеное тело ненужной выбоиной. Порой это, пожалуй, утомляло вывернутой наизнанку очевидностью намека или отсылкой к предметам заранее объявленной ценности. Отказавшись от всех внешних признаков живого, стихотворение существовало собственной длительностью, впрочем, немедленно обрывавшейся при первой помехе: в конце концов оно пульсировало, сгущаясь и распадаясь наподобие совокупности бесчисленных и неразличимых атомов, и оставляло по себе лишь исчезающий пенный след, мельчайшую рябь едва всколыхнувшегося моря. То, что пришло потом, на смену, он не раз называл, переименовывал и безо всякой жалости предчувствовал. Ото всего последующего его легчайшей чертой отделяют два излюбленных слова: «зеркало» и «полуоткрытый». Его зеркала

совсем иные, чем у Валери с его eau froidement présente [80] Холодно представшая вода (фр.). {404} 404 «Еаи froidemant présente» — из стихотворения Валери «Фрагменты Нарцисса», часть II. , стылой гладью, замыкающей взгляд и отсвечивающей змеиным металлом. Слово «entr’ouvert» [81] Приоткрытый, полуоткрытый (фр.). Малларме обычно относит к кружеву, Валери — к гранату {405} 405 Слово «entr’ouvert» Малларме обычно относит к кружеву, Валери — к гранату. — См., например, сонет Малларме «Une dentelle s’aboli…» («Уж кружево отменено…») и сонет Валери «Les grenades» («Гранаты»). . В игре воздуха и кружев богохульство переплетается с последней, поглощающей его чистотой, а когда приоткрываешь фанат, воздух касается зерен со священной невесомостью. Поэтому поэзия, начало которой, с присущим ему чувством дали, положил Малларме, напоминает об удовольствиях первых монархий, когда туники с самой долговечной утонченностью скалывали рыбьей косточкой.

Лукавый Паунд и осмотрительный Валери с некоторых пор как будто сошлись в одном непоколебимом мнении: поэзия есть вдохновенная математика. Чем же эта математика вдохновлена?

Поскольку мы сегодня ближе к эпохе проверки и синтеза, чем к невесомости орфических итогов, останемся в преддверии поэзии, где она еще не пышет огнем и хитроумный Эратосфен {407} 407 Эратосфен (ок. 282 — ок. 202 до н. э.) — греческий ученый, филолог, математик и географ; заведовал Александрийской библиотекой. пока лишь раскидывает свои сети. За числом и пропорцией здесь кроется не простая игра в излюбленные сочетания, но сам daimon музыки и нечаянная милость Гармонии. Иначе говоря, ясно, что мгновенное совпадение двух столь разных умов на одной фразе нас нимало не умиротворило. Напротив, оно будоражит мысль, снова выталкивая в точку, равно отдаленную как от дара свыше, так и от количественных подсчетов и метрических выкладок Вспомним, Пифагор для обозначения Высшего и Единственного Числа на нашел ничего лучше четверицы. Пирамида, восьми- и двадцатигранник — это, по мнению пифагорейцев, зачатки самих огня, воздуха и воды. Поэтому осторожней с числом. За ним — неощутимое и несказанное, область нечаянного. Вдохновенная математика вдруг оборачивается стороной невыразимого, к которому, нимало того не скрывая, тянется все иное, — напомню Уолтера Патера с его «All arts approach the condition of music» [82] «Любое искусство стремится стать музыкой» (англ.). {408} 408 «All arts approach…» — Точнее, «all art constantly aspires towards the condition of music», ставшая знаменитой фраза из эссе английского писателя Уолтера Патера «Школа Джорджоне» в его книге «Очерки по истории Ренессанса» (1873). . Акт именования, языковой акт, и располагается, как хочет доказать Валери в своем недавнем «Введении в поэтику» {409} 409 «Введение в поэтику» (1938) — эссе Валери. , между математикой и музыкой.