Юкио Мисима - Запретные цвета

Молодые люди в разноцветных рубахах «алоха» с оголенными по локоть руками оккупировали свои привычные места, расположившись на стульях вальяжно, всякий на свой лад. Их затылки были чисто выбриты, их волосы источали аромат духов, их ботинки сияли как новенькие. Один из них уложил локоть поперек стойки бара, мурлыкал себе под нос новомодный джазовый мотивчик, бросая игральные кости из обтрепанной по швам кожаной чашечки; с притворной скукой он забавлялся двумя-тремя черными кубиками с высеченными красными и зелеными точечками.

Будущее этих молодых людей заслуживает пристального внимания! Только ограниченная популяция мальчиков, входящих в этот мир, преследуемых одиночными импульсами или захваченных невинными соблазнами, однажды вытянет свой счастливый жребий, который принесет им возможность обучения за рубежом, что было бы недостижимо при нормальном течении жизни; оставшееся большинство мальчиков, вероятно, вынет жребий безобразной скоропостижной старости как возмездие за свои промотанные юношеские годы. Пристрастие к бесконечным кутежам, стремление к непрестанному возбуждению уже оставляет следы невидимого распада на их молоденьких личиках. В семнадцать лет — первый глоток джина, затем сигареты из рук иностранцев, затем не ведающая страха распущенность под маской невинности — эта распущенность никогда не принесет плодов раскаяния, она навязывается взрослыми с их секретными расходами и карманными деньгами, которые потворствуют страсти к потреблению и пробуждению инстинктов как элементов телесного орнамента… Притом что в их выставленной напоказ деградации, в какой бы форме она ни предстала, все происходит без малейшей утайки. Они молоды, они самодовольны, им не выскочить из непорочности своего юношеского тела, поскольку молодости неведомо ощущение полноты бытия и она не может обрести чувство утраты чего бы то ни было, хотя обретение полноты бытия через утраченную невинность это дело обыкновенное.

— Эй, чокнутый Кимитян! — крикнул Каттян.

— Псих Каттян, — фыркнул Кимитян.

— Ростовщик Эйтян, — обратился Кэнтян.

— Болван, — сказал Эйтян.

Это было похоже на примитивную площадную перебранку, как в кукольном балаганчике.

Стояла нестерпимая духота. Вентилятор перегонял воздух, будто тепловатую жижицу. Для всех сегодняшняя загородная поездка на вечеринку была обременительной, однако когда за ними приехали автомобили с иностранцами — два седана с фордеком, у всех поднялось настроение. И тогда только они смогли всласть наговориться под потоком ночного — в предчувствии дождя — ветра на протяжении всей двухчасовой поездки до Ооисо.

— Ютян! Как я рад, что ты приехал!

Джеки бросился к Юити с дружескими сердечными объятиями.

Хозяин в гавайской рубахе, разрисованной морем, парусниками, акулами и пальмами, обладал проницательностью более острой, чем у женщины, и когда провел Юити в холл, где гулял бриз с моря, тотчас склонился над ухом юноши:

— Ютян, что-то случилось?

— Моя жена родила.

— Твоя?

— Да, моя.

— Чудесно!

Джеки засмеялся от всей души. Они чокнулись бокалами и выпили за новорожденную дочь Юити. Однако в этом звоне стекла было нечто такое, что заставило их почувствовать дистанцию между двумя мирами, в которых они существовали. Джеки по-прежнему занимал комнату с зеркалами — в этих апартаментах перебывали всякие мужчины. Вероятно, он будет жить там до самой своей смерти. Если, например, у него родится ребенок, то наверняка его поселят отдельно от отца, по другую сторону зеркальной стены. Для него всевозможные случаи из жизни человека были лишены важности…

Оркестр наигрывал популярную песенку. Мужчины танцевали, обливались потом. Юити выглянул в окно и пришел в изумление. Лужайка в саду поросла там и сям кустарниками и сорняками. Под каждым кустарником вырисовывались тени обнимающихся мужчин. Во мраке вспыхивали точечками сигаретные огоньки. Изредка чиркали спичками, и тогда вдалеке виднелись отчетливо длинноносые профили иностранцев.

Юити заметил, как в тени азалии на окраине сада отделилась от другого тела футболка с горизонтальными полосками, похожая на тельняшку моряков. Его спутник был одет в простую желтую рубаху. Двое мужчин с гибкими, как у кошек, телами коснулись друг друга губами и разошлись в разные стороны. Спустя некоторое время Юити заприметил этого молодого человека в полосатой футболке у соседнего окна. Он облокотился на него, будто торчал здесь уже много времени. У него были маленькое бесстрашное личико, опустошенные глаза, надутые как у ребенка губки, жасминовый цвет лица…