Хуан Хосе Мильяс - В алфавитном порядке

– Я тоже пойду на похороны, – сказал я.

Он вышел из столбняка только для того, чтобы ответить мне отказом.

– Мама ведь уже сказала: нельзя! Ты еще не вполне оправился, и на улицу тебе пока выходить рано. Осложнения бывают опасней самой болезни.

– Да ведь дело не в этом: просто вы считаете, что я еще слишком мал. А ведь мне уже четырнадцать.

– Если будешь чувствовать себя лучше, мы подумаем.

– Да ладно! – воскликнул я, будто осененный свыше. – Я буду наблюдать за церемонией через энциклопедию.

– Как это?

– Найду слово кладбище , спрячусь там и дождусь, когда принесут гроб.

Отец провел ладонью по моей голове тем снисходительным движением, каким детям дают понять, что рано, мол, им еще об этом судить, – но теперь наши с ним глаза уже привыкли к темноте, и я заметил, что лицо его стянулось тревогой, как бывает, когда вдруг видишь снаружи то, что держал внутри.

– Если оденешься потеплей, – выговорил он словно бы шутя, – сможешь наблюдать за похоронами из энциклопедии, но только входи прямо через К и не застревай ни на слове клад , ни на слове клан . И не заходи в кафе – тебе рано еще, а обитатели энциклопедий насчет этого очень строги. Не выходи без калош – помни, что вчера еще ты был нездоров. Иди прямо, вдоль колеи . Берегись каннибалов , которые в энциклопедиях живут среди кенгуру и кабаргов . Не задерживайся на карнавале , обходи кустарники и скоро выйдешь на кладбище .

И внезапно я понял, что карта действительности, которую я так наивно пытался изготовить, уже существует – это энциклопедия, и на ее страницах выстроено все сущее. И, испытав неимоверное облегчение оттого, что освобожден от этой изнурительной работы, немедленно, едва лишь закрылась за отцом дверь спальни, зажег свет и схватил с полки толковый словарь, чтобы представлять себе порядок вещей. Алфавитный порядок показался мне нелепостью, потому что слово язык , например, должно было бы помещаться во рту, между челюстями верхней и нижней, а его засунули между язвой и язем . И я ненадолго восстал против этого порядка, который во всем прочем казался научно продуманным и логичным.

Потом я продолжал наугад искать слова и с удовлетворением заметил, что сердце находится неподалеку от сорочки и от соска . Но зато носороги обитали неизвестно почему среди носков и норок . Я поглядел, что там есть вокруг леса , и огорченно убедился, что, хоть и имеется лиса , но вместо высоких деревьев имеются ни к селу ни к городу ленты . Алфавитно упорядоченный мир был полон неожиданностями и потому очень опасен. Чтобы отыскать такую обычную штуку, как вилка , требовалось сперва пройти по кустикам вики , а потом увернуться от волка . А стоило чуть зазеваться, и ты уже вытаскивал не столовый прибор, а громоздкие вилы . А из ящика письменного стола на тебя могла выскочить ящерка, тогда как на тарелочке с творогом – оказаться еще какая-то тварь .

Одно сомнению не подлежало: и словарь, и старшая его сестра энциклопедия были чем-то вроде ледника, где слова всегда остаются свежими и готовыми к употреблению. Надо всего лишь открыть дверцу этого замечательного устройства, взявшись за ту букву, которая сильней всего тебя злит, – ну, возьмем для примера В, – и вот перед тобой предстанут, в ряды выстроившись, веранды, вещества взрывчатые, восторги, выражения, выводы . Берешь и применяешь по назначению, а они таинственным образом не иссякают. И, в отличие от яиц и йогуртов, не надо ставить на место использованных новые.

Нечего было и думать о том, чтобы заснуть, покуда я так взбудоражен, но все же выключил свет и закрыл глаза. Я и страстно желал вернуться на другую сторону бытия, и боялся этого, а потому каждые несколько секунд открывал глаза и, убеждаясь, что пребываю, как и прежде, на этой стороне, испытывал одновременно и досаду, и облегчение. А к облегчению примешивалось еще и чувство вины за свое малодушие, потому что не желаю возвращаться туда, где все оставалось не в лучшем виде.

Я вытянулся под одеялом во весь рост, намереваясь через ступни ног вступить в контакт с собой – другим, – но ощутил на лодыжке липкое прикосновение той самой рыбы под названием простипома , что в энциклопедии шла сразу перед простыней, и невольно отдернул ногу. Быть может, подумал я, понятия и вещи гложет настоящая страсть к алфавитному порядку и они выстраиваются в нем, стоит лишь погасить свет, и оттого, наверно, тот мыс Горн, где сходятся верхняя и нижняя простыни , заправленные за край матраса, в томительные предрассветные часы полным полны простипомами и прочими тварями. И вероятно, по той же причине моя комната, если смотреть из постели , напоминает проулок .